Кинжал Челлини

Я вдруг проснулся, замерзший и встревоженный. Уставился в темноту. Мое сердце билось отчаянно. Мне стало страшно оттого, что я не услышал, как храпит Макс. Я опустил руку, чтобы дотронуться до Веды, но пальцы нашли только теплую подушку. Я замер; вдоль моего тела прокатилась ледяная волна.

— Веда? — тихо позвал я, садясь. — Ты здесь?

Из соседней комнаты донеслись чьи-то шаги. Я соскочил с койки, схватил фонарь, который я держал под подушкой. Осветил нижнюю койку: она была пуста. Заскрипела доска. Я бросился к револьверу. Дверь, ведущая в проходную комнату, была закрыта. Вечером я оставил там щель. Я обратился в слух, держа оружие в руке и направив луч на дверь. Она начала открываться. Я снял револьвер с предохранителя; волосы на моем затылке встали дыбом.

В дверном проеме появилась Веда.

— Что случилось? Что ты делала? — выдавил из себя я.

Она ничего мне не ответила и не спеша направилась в мою сторону; руки ее висели безвольно. Она скорее плыла, чем шла; тонкая ночная рубашка придавала Веде сходство с привидением.

Я увидел ее закрытые глаза. Она двигалась во сне. Лицо Веды было спокойным, безмятежным; спящим телом девушки руководил разум. Я ощутил ее легкое дыхание. Сейчас Веда была прекрасней, чем когда-либо. Она скользнула мимо меня и легла на койку. Некоторое время я смотрел на Веду, затем подошел к ней и осторожно накрыл девушку одеялом.

— Теперь все будет хорошо, дорогой, — сонным голосом пробормотала она. — Мы можем не волноваться.

Мои внутренности превратились в лед; когда я направился к двери, ноги мои начали подгибаться. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Я прислушался, боясь войти туда. Ветер раскачивал деревья. Дрожащей рукой я направил луч фонаря в дальний от меня угол.

Макс лежал в луже крови, хлеставшей из красного пятна, расположенного над сердцем. Там торчало что-то короткое и черное.

Я одним махом пересек комнату и склонился над Максом. Веда вонзила в него нож. Вид у Макса был умиротворенный, счастливый. Он умер во сне; по его лицу я догадался, что смерть была легкой и мгновенной.

Не помню, как долго я стоял над ним. Убийство! Если Макса найдут, мне придется либо отвечать за это преступление, либо объяснить, что его совершила Веда. Но кто мне поверит? Свидетелей нет. Убийца — либо я, либо она. Вот бы обрадовался Редферн, если бы узнал о смерти Макса! Но Веда не убивала Отиса. Даже сейчас она не догадывалась о его кончине, хотя удар был нанесен ее рукой. Я не мог сказать Веде, что она убила Макса. Я боялся травмировать любимого человека. Я решил похоронить Макса до ее пробуждения и любой ценой скрыть от девушки правду.

Я вытащил нож из раны. Кровь хлынула еще сильней.

Я пробрался во вторую комнату и взял мою одежду. Веда лежала неподвижно, на губах ее играла улыбка. Я тихо закрыл за собой дверь. Не зажигая лампы, оделся при свете фонаря. Налил себе виски. Я старался не глядеть в сторону Макса. Меня бросало в дрожь при мысли о том, что я буду вынужден касаться его.

Спиртное придало мне сил. Я подошел к углу, где находилась стойка с инструментами. Взяв лопату, нечаянно опрокинул стойку.

Я услышал голос Веды:

— Кто там?

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Веда. Лицо ее было бледным, в глазах застыл испуг. Она смотрела на меня. Я почувствовал, что по моему лицу бежит пот.

— Все в порядке. Ложись и спи.

— Флойд! Что случилось? Чем ты занят?

— Не вмешивайся! — Я выдал голосом свой страх. — Уйди отсюда. Не мешай мне!

— О, Флойд…

Она посмотрела на лопату, которую я держал в руке, и ее глаза округлились. Веда быстро повернулась к Максу, но он лежал в темноте и не был виден.

— Что ты делаешь?

— Не твое дело, Веда! Оставь меня.

— Что ты сделал?

— Ну, хорошо. — Я бросил лопату на пол. — Был ли у меня выбор? Не впутывай себя в эту историю. Вот все, о чем я тебя прошу. Я обойдусь без твоей помощи.

Она подошла к лампе и зажгла ее. Руки Веды не дрожали, но лицо девушки было белым, как свежевыпав-ший снег. Кровь Макса, на которую падал слепящий свет ацетиленовой горелки, казалась неестественно яркой.

Веда сдержала крик. Она долго смотрела на Макса, потом тихо произнесла:

— Мы же решили не делать этого.

— У нас был иной путь?

— Если его когда-нибудь найдут…

— Знаю. Не надо мне это объяснять. Ложись на койку. Ты не должна становиться соучастницей.

— Нет, я помогу тебе.

Ее голос звучал решительно; у меня сдали нервы.

— Оставь меня! — закричал я. — Только тебя тут не хватает!

Она бросилась в спальню, хлопнув дверью. Я дрожал, как осиновый лист. Даже глоток виски не помог мне. Не глядя на Макса, я шагнул в темноту, прихватив лопату.

На улице шел дождь. За последние несколько недель с неба не упало ни капли. Надо же было ему начаться именно в эту ночь. Я обвел взглядом округу. Ни огонька, ни подозрительного шороха, только завывание ветра. Заброшенная хижина — идеальное место для убийства.

Пройдя к навесу, я положил лопату на заднее сиденье «бьюика», подъехал к двери хижины. Макса следовало похоронить где-нибудь вдали от избушки. Его последнее путешествие будет долгим.