Кинжал и пудреница

Мы молча ждали. Ни у кого мы не заметили оружия. Из приемника доносилось лишь потрескивание.

Я думал о полицейских машинах, которые жаждали новых сообщений, чтобы ринуться по нашим следам.

Я с такой силой сжал руль, что пальцам стало больно. Повернув голову в сторону Веды, я рассмотрел ее профиль в свете уличного фонаря. Она была бледна и напряженна.

— Всем машинам, всем… лицом, разыскиваемым для допроса, является Джон Руке… а возможно, Флойд Джексон. Приметы: рост 183, вес 82 килограмма, темные волосы, крашеные. Крепкий, атлетического сложения, одет в светло-серый костюм и серую фетровую шляпу. Второе: Веда Руке. Приметы: рост 165, вес 53 килограмма. 24 года, волосы темные. Глаза голубке. Одета в черные брюки и красную шелковую блузку. Эти люди ехали на Пасадену, но, вероятно, изменили маршрут. Особое внимание патрульным машинам обратить на дороги: 2, 67, 70, 99. Будьте бдительны. При последней остановке Руке прошел через заставу с помощью гранаты.

Я нажал на тормоз и остановил машину.

— А они не промах, а? — сказала Веда тихо и протяжно. — Никак не думала, что они сумеют так быстро нас засечь… Если бы ты не бросал эту проклятую бомбу…

Я был настолько выбит из колеи, что не сразу заговорил.

— Мы должны свернуть с дороги в горы, ничего другого не остается.

Повернув машину, мы съехали с шоссе на грунтовую дорогу. Когда мы подъехали к подножию гор, кругом было темно, пустынно и молчаливо. У меня не было ни малейшей мысли о том, куда ехать и что делать. Голова была пуста. Я мог думать только о рыщущих патрульных машинах, набитых вооруженными до зубов полицейскими. Если поймают, ничто уже не спасет меня. Если только поймают…

Я обнял Веду за плечи:

— Что ж, старушка, может, они и не промах, но мы хитрее, вот увидишь.

Но это были пустые слова.

Глава 12

Меня разбудил запах кофе. Было темно. Я уселся и почувствовал, как холодный ветер пахнул в лицо. Веда сидела на корточках перед спиртовкой. Голубоватое пламя освещало ее лицо, сосредоточенное и мрачное. Она выглядела опрятно в черных брюках и толстом свитере. Ее волосы были перехвачены красной лентой.

Глядя на нее, я вспомнил историю, рассказанную ею о шоферах грузовиков, с которыми она встречалась в амбаре. Спокойная, равнодушная к оценивающим взглядам шоферни, она, наверное, казалась им непроницаемой.

— Доброе утро, — сказал я, вставая и сбрасывая одеяло. Посмотрев на часы, я обнаружил, что было немногим позднее пяти утра.

— Ты не спала?

Она подняла голову и улыбнулась, отрешенное выражение исчезло.

— Ты хочешь кофе?

— Спрашиваешь!

Наливая кофе в чашки, она сказала:

— Слушала радио. Они думают, что мы едем к мексиканской границе.

— Правда? Башковитые парни, ничего не скажешь. Она улыбнулась, протягивая мне чашку, но в глазах читалась озабоченность.

— Они расставили посты на всех крупных магистралях и заявляют, что нам не прорваться.

— Нам лучше забыть о своих планах насчет Тигуаны.

— Да.

Я медленно выпил кофе. Самое страшное было то, что я не знал, куда нам ехать.

— Нам нужно двигаться на север, — сказала она, словно читая мои мысли.

— Мы не можем вторую ночь подряд проводить под звездами.

— Может быть, этого они от нас и ждут. Они могли специально сказать про Мексику. Редферн далеко не дурак. Я встал.

— Мне нужно все обдумать и переварить, но прежде необходимо умыться и привести себя в порядок. Дай мне несколько минут, и я буду как огурчик.

Я взял бритвенный прибор и направился к журчащему поблизости ручью.

Вода оказалась холодной, и процедура бритья вызвала самые мучительные ощущения за последние годы.

Когда я вернулся, Веда поджаривала на спиртовке бекон.

— Может, нам следует остаться здесь и никуда не двигаться до тех пор, пока не уляжется шум?

— Неплохая мысль, — сказал я. — Во времена сухого закона здесь обитали самогонщики. Будет не трудно разыскать их хижину или какое-нибудь другое убежище. Мы останемся здесь, я с тобой согласен. Пройдет неделя, и преследователи станут не настолько бдительными, чтобы мы не смогли этим воспользоваться. А у меня к тому же за это время усы вырастут!

Теперь, когда у нас был план, напряжение ослабло. За завтраком я рассказал ей о самогонщиках и о том, как они прятались здесь со своими аппаратами, как перевозили сивуху в город на двуколках. Здесь была построена не одна хижина, и мы обязательно найдем место для укрытия.

Когда она мыла посуду в проточной воде, я сказал:

— Сегодня ночью я еще раз обдумал историю, в которую мы влипли. До сих пор у меня не было времени спокойно все обдумать. Я хочу понять только одну вещь — кто убил Бретта?

— А разве не ты?

Эти слова вырвались у нее раньше, чем она подумала. Сказав, она в испуге поднесла руки ко рту и побледнела.

— Неужели ты думаешь, что это я? Я же тебе рассказывал, как все произошло. Значит, ты мне не веришь?

— Не знаю, как это у меня вырвалось. Конечно, Флойд, я тебе верю… Прости, бога ради, прости!

Она схватила меня за руку и прижалась к моей груди.

— Мне все равно, ты это сделал или нет! — воскликнула она. — Я хочу быть только с тобой!

— Но ведь это же бред, Веда! Ты же все время будешь думать, что я убийца!