Кинжал из плоти

Брюс поднял желтый карандаш.

— Видишь это?

— Конечно.

— Вот так все и получается. Когда свет попадает на ретину, он как бы приводит в действие спусковой крючок, который выстреливает импульс по нервным волокнам в мозг, и у тебя в мозгу возникает образ карандаша. Другими словами, в твоей голове появляется нервный отклик, который позволяет тебе видеть этот карандаш. Сам по себе предмет служит средством запуска курка для появления отклика в мозге. Если ты передвинешь карандаш, он по-прежнему будет спускать все тот же курок, стимулируя прежние нервные окончания и образуя те же нервные отклики — то есть ты по-прежнему будешь видеть карандаш.

На самом деле мы не видим нашими глазами — это только окна. В действительности мы видим мозгом, а значит, нажми нужный курок, и человек увидит паука или что-нибудь еще. Пьянка в Педро — это случайная комбинация спиртного, отсутствия закуски, недостачи витаминов и прочего. Но пауки для парня стали реальностью. Такой же реальностью, как голоса, услышанные Жанной д'Арк, или та Дева, которая явилась святому Бернадету. Или как попугай твоего друга. То, о чем я говорю, можно получить с помощью гипноза.

Я косо посмотрел на Брюса.

— И это действует на всех? Вот на меня, например?

Он покачал головой.

— Нет. Каждый восприимчив к гипнозу в определенной степени, но визуальные галлюцинации требуют глубокого транса, и обычно только двое из пяти могут взаимодействовать полностью.

Он слабо хохотнул.

— По-моему, это правильно. Каждый день мы сталкиваемся с малыми формами гипнотических внушений — радио и телереклама, новости, политическая пропаганда. Причем проглоченных тобой предубеждений, включая и расовые, гораздо больше, чем условных рефлексов. Хороший гипнотизер может заставить тебя чистить зубы супом или верить, что лагеря Сибири — это утопия. Или влюбиться в твою соседку.

— Да, но тут глубокий транс, Брюс. И что ты подразумеваешь под взаимодействием?

— А вот что. Кроме случаев, когда применяются наркотики или когда с субъектом работали прежде, успех гипноза, в основном, зависит от пациента. Естественно, он должен взаимодействовать с гипнотизером. Здесь я говорю об обычной клинической практике, когда пациент и терапевт стремятся к одной цели. Но есть еще и косвенные методы, при которых с большим успехом применяются наркотические вещества.

Он откинулся назад в кресле и упер ноги в стол.

— Наверное, тебя интересует именно это?

Я усмехнулся. Вот такой он был человек, и, как всегда, ходил вокруг да около. Если несколько лет зарабатываешь деньги на расследовании преступлений и сыске преступников, если работа проела вам плешь на голове, то наступает момент, когда вас начинают интересовать повадки тех, кто грабит и убивает. Однажды я тоже заинтересовался этим, и судьба свела меня с Брюсом.

Прошло три года. Иногда я заходил к нему сказать «привет». Обычно мы проводили вместе день, если не было срочных дел. Я выслушивал его измышления или сам болтал о каких-нибудь глупостях. И он всегда ходил вокруг да около. Мне даже казалось, что ему просто нравится слушать самого себя.

— Ладно, — подытожил я. — Так какая же проблема у моего приятеля?

— Об этом я вообще не буду говорить. Мне надо с ним повидаться. Но из того, что ты рассказал, можно выделить следующее. Ты отметил галлюцинации, которые возникают каждый день в одно и то же время. Затем проходит час, и галлюцинации исчезают. Верно?

— Предположим, что птица — постгипнотическое внушение, — ответил я. — Давай примем, что это так. Но почему, черт возьми, Джей не сказал мне, что его гипнотизировали?

Брюс покачал головой.

— Я считал, ты в этом хоть что-то понимаешь. Ты не думаешь, что сила, которая заставляет человека видеть несуществующее животное, может с легкостью заставить забыть, что его гипнотизировали? По сути дела, когда субъект находится в глубоком трансе, у него вообще нет никаких воспоминаний о гипнозе. Это называют постгипнотической амнезией, и она вполне обычна в каждом случае. Пока субъект погружен в глубокий транс, оператор, или терапевт, или гипнотизер, если тебе по душе это затертое слово, всегда может устранить воспоминания о встрече. Ему стоит лишь дать установку на забвение, и событие сотрется из сознания, как запись с магнитофонной ленты.

— Подожди минуту, — попросил я. — Ты хочешь сказать, что это могло случиться с моим другом?

— Вполне. И он ничего об этом не помнит. Внушение вызывает какое-то следствие. Естественно, он поставлен в тупик, так как его внушение очень странное. Если бы оно касалось простых и обычных вещей, твой приятель выполнял бы их, даже не задумываясь. Если бы кто-то спросил его, почему он поступает так, а не иначе, его ум придумал бы логическую причину, которой он бы и поверил.

— Будь я проклят. Это трудно представить.

И тут меня осенило.

— Великий Боже, Брюс! Значит, если тебя загипнотизируют, а потом прикажут все забыть…

Я замолчал. Брюс улыбался.

— Именно, — воскликнул он.

Тощий психиатр скинул ноги со стола, придвинул кресло и пригнулся к поверхности стола.