Кинжал Клеопатры

– Так какие же они на самом деле?

– Миссис Астор определенно обладает чувством долга перед общественностью. Мне было немного не по себе, но она мне понравилась. И она, казалось, тоже прониклась ко мне симпатией. А вот ее сын вел себя довольно странно.

– Ты с ним встречалась?

– Да. Я ему даже понравилась. Однажды он даже появился у здания «Геральд», чтобы повидаться со мной. – Хоть она и говорила пренебрежительным тоном, Элизабет понимала, что хвастается. Джек Астор, возможно, и был надоедливым мальчишкой, но он был наследником самой известной семьи города.

– Он хорош собой?

– Некоторые сочли бы его красивым.

– А ты?

– Мне он таким не показался. Кроме того, ему всего шестнадцать лет.

– Достаточно взрослый, чтобы знать, что ему нравится. Не двигайся! Я пытаюсь правильно изобразить изгиб твоей брови.

– Молодому человеку его возраста в одну минуту может нравиться одно, а в следующую – что-то совершенно другое.

– Он унаследует состояние несказанных размеров.

– Возможно, через много лет.

Карлотта вздохнула.

– Мужчины такие… глупые.

– Ну, не все мужчины такие, – ответила Элизабет, подумав о докторе Джеймисоне, отчего ее щеки вспыхнули.

– Так, хорошо, – сказала Карлотта, откладывая кисточку. – На сегодня этого вполне достаточно.

– Хочешь сказать, ты еще не закончила? – сдавленно произнесла Элизабет. Она и представить себе не могла, что просидит еще один сеанс.

– Искусство требует времени, – ответила Карлотта, макая кисти в керосин, чтобы почистить их. – Терпение, дорогая моя.

– Боюсь, я не отношу это к числу своих достоинств, – сказала Элизабет, вставая со стула и растирая конечности, чтобы восстановить кровообращение. – Могу я взглянуть на то, что получилось?

– Нет, пока я не закончу. У меня пересохло во рту. Не хочешь ли выпить чаю? – спросила Карлотта, заворачивая кисти в промасленную тряпку, когда Элизабет отошла за китайскую ширму, чтобы переодеться.

– Я могу приготовить, если хочешь.

– Тебе не нужна моя помощь с платьем?

– Нет, спасибо, я просто надену халат.

– Сегодня на тебе никаких корсетов – одобряю. Ужасная вещь.

– Но без них не обойтись. Однако хоть один день в неделю мне хочется походить без них, и сегодня именно такой день.

Вернувшись в свою квартиру, Элизабет заварила чай и поставила на стол тарелку с фруктами и сыром.

Лицо Карлотты вытянулось.

– Никаких пирожных?

– Стоит ли мне напомнить тебе про вышеупомянутый корсет?

– Не вижу вреда в одном маленьком круассане. Итальянцы готовят замечательное блюдо под названием канноли.

– Сегодня тебе придется довольствоваться этим, – ответила Элизабет, нарезая грушу.

– Твоя диета слишком изысканна, – сказала Карлотта, отрезая кусочек камамбера. – Где ты взяла эти прекрасные цветы? – спросила она, глядя на роскошный букет на подоконнике.

– Они от Джека Астора, – ответила Элизабет, наливая им обеим чай. – Их принесли сегодня утром.

– Может быть, он все-таки серьезно относится к тебе. Они влетают в копеечку. С другой стороны, у такого человека, как он, много лишних денег.

– Ты хочешь стать великим художником? – спросила Элизабет, меняя тему. Она получала цветы со смешанными чувствами.

Девушка предполагала, что юный Джек хотел как лучше, но у нее не было никакого желания поощрять его ухаживания. Это было похоже на то, как если бы за тобой ухаживал щенок.

– Да, думаю, да. А ты? Ты мечтаешь о славе и богатстве?

– Я больше страстно желаю написать что-то, что выдержит испытание временем… что-то важное.

– Но что делает работу важной, а не просто популярной? Ты же знаешь, что это не одно и то же.

– Порой все происходит с точностью до наоборот. – Элизабет взяла сливу с тарелки и откусила от нее, наслаждаясь вкусом темно-фиолетового плода, пока сок стекал по ее подбородку. – Я не знаю, какой помысел имеет моя амбициозность, но… я просто хочу, чтобы люди знали

меня.

– Личные амбиции – это не изъян характера. Они похожи на все остальное. Они могут быть завязаны на желании служить добру или злу.

– Я хочу писать о важных вещах – я действительно забочусь о социальной справедливости. Но я также хочу сделать себе имя. Как думаешь, это неправильно?

– Я не понимаю, с чего бы. Подожди меня минутку, – допив чай, Карлотта потянулась за тарелкой с фруктами. – Я хочу нарисовать это.

– Сейчас?

– Мои кисти все еще влажные, а освещение наверху сейчас должно быть идеальным. Принеси, пожалуйста, чайник. Это не займет много времени. Пойдем – и захвати чай.

Они поднялись на два пролета в студию, и Элизабет села на табурет позади нее, пока Карлотта ставила чайник рядом с фруктами и сыром. Жуя сливу, Элизабет наблюдала за работой своей подруги. Она восхищалась чистыми, отточенными движениями, когда Карлотта заполняла холст смелыми мазками кисти и цветом.

– Как ты ее назовешь?

– Думаю, просто «Натюрморт со сливой».

– Это и есть та самая слива? – спросила Элизабет, указывая на округлый пурпурный завиток в центре.

Карлотта скрестила руки на своем забрызганном краской фартуке и склонила голову набок.