Кинжал раздора

– Раф с утра в библиотеке сидит. Сейчас освобожусь, пойдем к нему. Дай мне еще полчаса, – проговорил ей на бегу Барт и тут же заорал кому-то: – Это на другую сторону!

Женни терпеливо смотрела, как рабочие заканчивают укреплять большущие зеркала на стенах Бального зала. Барт суетился, ругался, указывал. Слишком деловой. Он совсем про нее не думает! Как в театре, когда рисовал декорации. Женни не успела лопнуть от ревности, Барт подскочил к ней и бодро пожаловался:

– Ох, не удалось мне поэкспериментировать. Я хотел зеркала вдоль стен немного под углом повесить. Представляешь, танцуешь…

Барт обхватил Женни за талию и сделал с ней несколько «па». Их толкали, Барт не обращал внимания.

– Музыка замолкает…

Они остановились, лицом к уже укрепленным зеркалам.

– А тебе кажется, что стены продолжают двигаться. Наверное, был бы такой эффект.

Женин наклонила голову, пытаясь вообразить, и рассмеялась:

– Кажется, что стены падают. Или что голова кружится…

– Да! – Барт наконец посмотрел ей в глаза тем особенным взглядом, о котором и мечталось ей все эти дни…

– Мама?! – оторвался он от Женин.

– Зашла узнать, как у тебя работа продвигается. А где Рафаэль? – Мама вежливо кивнула Женевьеве.

«Она меня не узнала», – поняла Женин.

Ей стало слегка обидно – мама Бартоломью не обратила на нее никакого внимания.

– Он в библиотеке. Не волнуйся, мы с ним вместе вернемся. У нас еще есть дела. – Барт прочистил горло и решился: – Мама, это Женин. Женин, это мама.

– Очень приятно… – пробормотала Женин смущенно.

Когда Женевьева решилась поднять глаза, мама Бартоломью разглядывала зеркала.

– Добрый день, – раздался знакомый голос.

– Ллойд! – обрадовалась Женин и придумала на ходу: – Тебя-то я и искала! Вот список того, что мне нужно привезти из Порт-Пьера…

Женин потянула Оричеса к выходу, он не сопротивлялся, только оглянулся и посмотрел на Барта с плохо скрываемой иронией.

«Ничего, – подумал Бартоломью, – недолго осталось».

– Это была девушка Ллойда? – все-таки проявила интерес мама.

– Нет, – с каким-то странным ударением ответил Барт.

Если бы она спросила прямо, он бы ей сказал. Точно бы сказал. Но мама не расспрашивала.

Женевьева прижала ухо к плечу, посмотрела так на мир. Пояснила Ллойду:

– Пытаюсь понять, что вышло бы, если бы Бартоломью повесил зеркала под углом, как собирался.

Ллойд снисходительно усмехнулся:

– Он приставал с этой «фантастической» идеей к отцу. Думаешь, кто оплачивает зеркала? Мой старик! Он-то и попросил меня зайти проконтролировать, как бы в его отсутствие Барту не пришла в голову очередная фантазия.

Нельзя сказать, что Ллойд ей не нравился. Женин вздохнула. Но нельзя сказать, что нравился. Бывают же такие люди. Вот Линда Оричес совсем другое дело!

– Как я рада, что у твоей мамы удалась выставка!

– Я тоже! – улыбнулся Ллойд.