Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

— Кто хочет поймать тигренка, — сказал он, — тот должен войти в пещеру к тиграм… Иначе ничего не получится…

Что означала эта фраза в устах Коноэ? За ней тоже что-то скрывалось.

Перед тем как поехать в канцелярию, Одзаки взял у Рихарда Зорге маленький плоский аппарат, недавно полученный из Москвы. Рихард давно ждал его, несколько раз запрашивал Центр. Там сомневались — аппарат слишком большая улика, стоит ли рисковать, но Зорге настоял: конечно, это риск, но иным путем копии документов не получить.

Сначала Одзаки сунул аппарат в портфель, но по пути в канцелярию переложил его в карман пиджака, и это его спасло. Чиновник, ведающий секретными документами, низко поклонился и сказал, что от принца Коноэ уже получены необходимые указания, но он просит господина советника подождать несколько минут. Чиновник исчез и возвратился с коричневой папкой.

— Прошу вас в отдельный кабинет, вам будет там удобнее, — сказал чиновник. — А портфель оставьте у меня, таков порядок…

Чиновник этот, хранитель секретных документов, наверняка был связан с кемпейтай — государственной контрразведкой. Аппарат для микросъемок в портфеле советника послужил бы грозной уликой. Если бы его обнаружили, то дальнейшим путем для Одзаки мог бы быть только путь в тюрьму Сугамо — на виселицу.

Одзаки провели в отдельную комнату, за дверью щелкнул замок — его заперли, и он остался наедине с секретнейшим документом, в котором излагались перспективы японской политики на два года вперед.

«Принято советом пяти министров…»

«Военные приготовления в армии заключаются в увеличении контингента войск, расположенных в Маньчжоу-го и Корее…» — прочитал на первой странице Одзаки. Мягко, почти неслышно щелкнул затвор фотоаппарата, потом еще, еще… Документ был большой, на многих страницах. Отвернувшись к окну и заслоняя собой стол, на котором лежали секретнейшие страницы, Одзаки перелистывал их, щелкая затвором. Переводил пленку, и снова, как тревожные удары сердца, щелкал затвор…

Последняя страница, последний щелчок… Одзаки убрал аппарат и принялся за чтение документа.

Зорге с нетерпением ждал исхода операции. Вукелич доставил проявленную пленку только вечером, и они вдвоем приступили к работе. Напрягая зрение, с помощью увеличителя, прочитали меморандум правительства императору Хирохито. Главным в японской политике было решение китайской проблемы. Совет министров видел цели правительственного кабинета в том, чтобы с благословения неба осуществить императорский путь в Китае. Здесь повторялась та же фраза, которую принц Коноэ бросил за завтраком: «Кто хочет поймать тигренка, должен войти в пещеру к тиграм».

Подготовка японской агрессии против гоминдановского Китая совсем не означала, что для Советского Союза ослабевает угроза нападения со стороны Японии.

Для Рихарда было ясно, что нападение на Китай японская военщина рассматривала с точки зрения подготовки к большой войне против Советской России. Это подтверждалось данными о численности Квантунской армии, которые еще раньше получил Зорге.

Вовремя «мукденского инцидента» Квантунская армия насчитывала 50 тысяч солдат — 20 процентов всей японской армии. Через пять лет вблизи дальневосточных границ Советского Союза было уже 270 тысяч солдат Квантунской армии. Возрастала численность всех японских войск, но Квантунская армия росла неизмеримо быстрее — к 1937 году в Маньчжурии находилась уже треть японских вооруженных сил.

Зорге подсчитал: количество танков в Квантунской армии за эти годы увеличилось в одиннадцать раз, самолетов стало почти втрое больше, орудий — в четыре раза… К границам Советского Союза прокладывали стратегические дороги, в Северной Маньчжурии строили казармы, военные склады, аэродромы…

Нет, по всему было видно, что японская военщина совсем не собиралась изменить свою враждебную политику по отношению к Советской стране.

И все же, после долгих раздумий, сопоставляя факты, анализируя события, Рихард Зорге пришел к несколько иному выводу. Зашифровав очередную радиограмму, он поручил Клаузену передать в Центр:

«Японцы стремятся создать у других держав впечатление, будто бы они собираются незамедлительно вступить в войну с Советским Союзом. У меня складывается иное мнение: Япония не собирается начинать войну в ближайшее время. Все ее внимание устремлено на континентальный Китай. Подтверждение высылаю обычной связью».

Через несколько лет, подводя итоги своей работы, Зорге писал: