Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

Бой продолжался одну-две минуты. Партизаны, собрав в охапку отбитое оружие, скрылись в кустах. Вадим дал еще одну очередь вдоль плотины, прикрывая отход, и побежал следом.

Трофеи оказались не малые — семнадцать винтовок, пулемет, патроны, самурайский меч и пистолет, снятые с убитого офицера.

Задыхаясь от бега, остановились ненадолго в глубине леса и, разделив поклажу, углубились в горы.

Советский летчик Вадим Губанов сделался китайским партизаном и «советником отряда», а переводчиком его — Ван Ваныч, уличный фокусник, торговавший когда-то в Москве китайскими фонариками, трещотками и цветами.

Отряд Чан Фэн-лина, действовавший в глуши на границе Хенани и насчитывающий вначале несколько десятков человек, с появлением оружия начал быстро расти. Расселившись в лесистых горах, в пещерах, высеченных в скалах неведомо кем и когда, партизаны то спускались к озерам, то выходили на Ханькоуский тракт и нападали на мелкие японские гарнизоны или обстреливали проходящие колонны и снова возвращались в горы. Больше месяца жили в буддийском монастыре, пока карательный отряд не нащупал партизан и не заставил их уйти с насиженного места. В середине лета, когда жара стала нестерпимой и Вадиму казалось, будто он снова задыхается у горячего котла в каморке Ху-мина, их отряд захватил уездный городок Лухоу.

К наступлению на Лухоу готовились долго. Сначала туда отправили кузнеца Гун-лина с несколькими партизанами. Они пристроились работать в кузнице недалеко от городских ворот, и эта кузница сделалась подпольным штабом. Сюда доставляли оружие — гранаты, винтовки, ножи, кремневые ружья, привезли разобранный по частям пулемет — запрятали его в крестьянской повозке под овощи и привезли.

В Лухоу стоял маленький японский гарнизон. Справиться с ним не представляло большого труда, но уездный городок был обнесен высокой каменной стеной, японцы закрывали на ночь ворота и выставляли усиленную охрану.

Перед рассветом у городской стены скапливалась толпа крестьян, приехавших на базар с повозками или пришедших с корзинами за плечами. С восходом солнца ворота открывали, и крестьяне устремлялись в город. Этим и решили воспользоваться партизаны.

В день, назначенный для атаки, среди крестьян, толпившихся у ворот, можно было увидеть многих партизан, равнодушно глядевших вокруг и будто бы не узнающих друг друга. Резчик Ху-мин принес на продажу резные деревянные фигурки, кухонную утварь, сделанную из бамбука и кокосовых орехов… Сбросив с плеча гибкое коромысло, он терпеливо ждал, присев на корточки возле корзин, из которых торчали решета, половники, плетеные сумки, бодисатвы с бесстрастными деревянными лицами, которые всегда находили спрос для домашних, семейных алтарей… Рядом с неуклюжей повозкой, запряженной остророгими худыми быками, покуривая трубку, стоял Чан Фэн-лин в крестьянской одежде и лениво переговаривался с соседом…

Взошло солнце. Солдаты, придерживая винтовки, стали открывать тяжелые ворота. Толпа зашевелилась, придвинулась ближе. Но тут раздался выстрел — сигнал атаки, партизаны бросились на японских часовых. Некоторым сразу же удалось прорваться за городские стены. Солдаты пытались закрыть ворота. Стали отстреливаться. Пулеметный огонь с тыла решил исход схватки — партизаны проникли в город, бросились к городской комендатуре.

Партизанам достались отличные трофеи — запасы продовольствия, боеприпасы, оружие, даже полевая пушка, которую японские артиллеристы так и не успели пустить в дело.

Добытые трофеи погрузили на подводы, и крестьянские телеги, доверху заваленные военным добром, потянулись из города.

Город три дня был в руках партизан. Они покинули его, узнав, что к Лухоу приближается отряд карателей.

После нападения на уездный город партизаны притаились, прекратили боевые действия, чтобы сбить с толку проследовавших их карателей. За четыре ночных перехода ушли на полторы сотни ли — в тыл японской экспедиционной армии. Атака Лухоу стоила партизанам значительных потерь — погибло семь бойцов и двенадцать человек было ранено. Некоторых оставили в монастыре, других расселили по деревням, но троих тяжелораненых пришлось оставить в Лухоу, доверив их попечению жителей. Конечно, это было ошибкой — оставлять раненых в городе, покинутом партизанами, но что оставалось делать? Умирающие не выдержали бы самого короткого перехода.

Японцы же, вернувшись в Лухоу, выместили на них всю злобу, применив самую жестокую средневековую казнь: раненых партизан скрутили веревками так, что они не могли пошевелиться, и распластали на молодых, только что проклюнувшихся из земли бамбуковых порослях.

Казалось бы — нежные, безобидные, как птенцы, побеги бамбуков! Но они отличаются огромной стремительной силой — вырастают за сутки на десятки сантиметров, пробуравливают все, что встречается на их пути… Троих партизан нашли в бамбуковых зарослях близ городской стены. Сквозь их тела, распластанные на земле, проросли молодые бамбуки…