Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Антонина стала вызывать Бегишева. Тот не отвечал. Ильич с трудом приподнял ящик и встряхнул его, прислонив к боку ухо.

– Постукивает, – сообщил он.

– Ну наконец-то, Оскар! – обрадовалась Антонина. – А то мы тут в осаде.

Последовала пауза, видно, Бегишев что-то отвечал.

– Ничего подобного, – сказала Антонина. – У меня все под контролем. Никто не покушался на коробочку… Нам нужен ключ от ящика… Какой ключ? Открыть ящик нам надо или нет?

Она отняла трубку от уха и сказала остальным:

– Он не знает о ключе.

– Вот именно. – Госпожа Парвус была в гневе. – Этого следовало ожидать. Типично совдеповское поведение. Русская мафия идет на все, чтобы не отдать мне причитающуюся долю. Я сделала для вас многое. Вы сделали для меня пакость.

Госпожа Парвус протянула руку Сержу, широкие рукава упали к плечам, обнажив обвисающую плоть. Серж накрыл ее кисти сильными ладонями.

– Крепись, моя девочка, – сказал он.

– Скажи Бегишеву, – произнес Андрей, – что мы будем на набережной, не доезжая метров триста до «Симонова».

Антонина послушно повторила слова Андрея.

– С какой стороны? – спросила она, выслушав ответ шефа.

– Он увидит, – ответил Андрей. – Набережная освещена.

Бегишев пришел минут через пятнадцать. За это время ничего не произошло, если не считать попыток Сержа вскрыть ящик ключами из своей связки, чем он нервировал Ильича.

Бегишев с трудом втиснулся в машину.

– Ну и теремок у вас, – сказал он, – а я думал, что вас всех повязали.

Все с облегчением рассмеялись.

Шеф шутил, значит, дело еще не так плохо.

Потом он оглядел всех в темной машине и спросил:

– Не вижу Аркаши.

– Он ранен.

– Что? Какой идиот это устроил? Ты? – Почему-то Бегишев обернулся к Андрею.

– Аркадий сам виноват, – твердо ответила госпожа Парвус. – Хуже то, что мы не знаем, где он и заявил ли он в полицию.

Андрей перевел. Мадам добавила:

– Нет худа без добра. Теперь наши доли увеличились.

– Кстати, – Ильич умел вмешаться не вовремя, – со мной никто не удосужился согласовать долю местных товарищей. А я полагаю, что она неоправданно велика. Вот так, батенька!

– Про долю ты ничего не знаешь и не должен знать, – рассудительно произнес Бегишев. – Ты получишь свои двадцать процентов, и устраивай революцию в Камеруне.

– Почему в Камеруне? – удивился Ильич.

– А ближе к Москве тебя товарищи по партии не подпустят.

– Погодите, – сказала госпожа Парвус. – Может, сначала проверим, что там лежит. А потом уж поделим. Где нам искать ключ?

– Раз нет ключа, то нужен хороший слесарь, – сказал Бегишев. – У вас есть надежный человек?

– Я могу позвонить в фирму, – сказала госпожа Парвус. – Но будет ли это надежно?

– Это будет очень ненадежно.

– Что же делать? – спросила Антонина, желая показать, что принимает участие в разговоре.

– А может быть, обратиться в мой музей? – спросил Ильич.

– Зачем? – спросил Бегишев.

Андрей перевел.

– Неужели он действительно думает о музее? – удивилась мадам Парвус. – Он сошел с ума. Это же маразм.

– Это не маразм, – Ильич гордо вытянул вперед бородку, – а реализм, товарищи и господа. Если ключ был в моих вещах, то никто не посмеет его выкинуть.

– Какие еще вещи? – взревел Оскар. – Ты из Москвы их присылал?

– Может, на борту есть слесарь? – спросил Андрей. – Я боюсь, что мы зря теряем время.

– Тогда я иду с вами, – твердо сказала госпожа Парвус.

– Еще чего не хватало! – воскликнула Антонина.

– Или вы не покинете шведских вод.

– Я с вами, птичка, – сказал теннисист. – Без меня они вас выкинут за борт через полчаса после отплытия.

– Разумеется, мой мальчик, – сказала мадам и тут же продемонстрировала прозорливость и знание людей. – Конечно, я тебя возьму, иначе тебе не достанется доля и окажется, что ты зря спал со старой сковородкой.

В ответ на возмущенный возглас теннисиста она спохватилась и перешла на непонятный Андрею шведский язык.

– Чего она требует? – спросил Бегишев, и тут Андрей сообразил, что забыл о своих переводческих обязанностях.

– Она хочет, чтобы мы взяли ее на борт.

– Черт с ней, – сдался Бегишев.

Глава 7

Март 1992 г

Поднялись на борт без приключений, никто не задерживал, никого не было и наверху трапа.

Бегишев даже выразил неудовольствие.

– Всех уволю, – сказал он, – так можно судовую кассу увести.

Прошли в холл.

– Где будем мадам устраивать? – спросил он у Андрея.

– Я не знаю, – сказал Андрей. – Мне нужно к себе сходить, умыться.

– И не мечтай, – сказал Бегишев. – Я тебя ни на секунду не отпущу. Во-первых, я тебе не верю. Я никому не верю. Во-вторых, у нас сейчас нет другого переводчика.

Пришлось всей толпой идти к люксу господина Бегишева.

Там разместились в тесноте.

Бегишев приказал Алику:

– Давай на полусогнутых в машину. Знаешь, кого звать.

– Знаю.

– Сейчас придет слесарь, – сказал Бегишев. – Мастер своего дела.

Мадам поглядела в иллюминатор. Она была напугана.

– А скоро ваш пароход отправится дальше? – спросила она.

– Не бойся, – ответил Бегишев. – Ночью. Время еще есть. – Он обернулся к Антонине: – Кто нас засек или нет?

– Ой, я не знаю, Оскар, – ответила Антонина. – Может, кто-нибудь из-за угла подглядывал. Ты же знаешь, как здесь легко спрятаться.