Кир Торсен против Черного Мага

Корбелла кивнула головой и, крикнув звонким голосом, позвала своих то ли служанок, то ли фрейлин, очаровательных совчелл-трудовичек, одетых в синие пепласы с шелковыми фиолетовыми накидками-шарфами на плечах. Девушки, выслушав свою госпожу, тотчас убежали, а золотая леди, нежно обняв серебряную, стала спускаться с ней по ступеням. Кирилл шел вслед за девушкам в нескольких шагах позади и настороженно посматривал по сторонам. Вскоре к парадному входу подъехал здоровенный чёрный лимузин и остановился перед его тарантасом, к которому бежали со всех ног несколько рослых трудовиков, одетых в нарядные, дорогие костюмы. В бронированном лимузине, похожем на «Кадиллак» пятидесятых годов, сидели справа от солдата-водителя два солдата с ручными пулемётами типа американских «М-60», затянутые в чёрную кожу и в касках, а из салона вышли два светлых лорда, вооруженных автоматами, похожими на немецкие «Шмайсеры», глядя на которых Кирилл облегченно вздохнул. С такой серьёзной охраной Симона должна была беспрепятственно доехать до Ромстока. К тому же когда он пожимал офицерам руки, они смотрели на него с таким уважением и восхищением, что он даже и не подумал делать этим парням какое-либо внушение и давать им наставления.

Леди Корбелла сделала это сама. Она не стала слишком затягивать сцену прощания. Кирилл тоже и уже через несколько минут лимузин укатил прочь, а трудовики, взяв два больших кожаных кофра потащили их в донжон. Он приказал чёрным жеребцам не склочничать на конюшне, предупредил трудовиков о том, чтобы они даже и не пытались залезать внутрь его тарантаса потому, что он может шибануть любопытного магией и быстро подошел к золотой леди. Вежливо поклонившись ей, он, в лучших традициях барилонских дворян предложил девушке опереться на его руку и они стали подниматься по лестнице. Как только её золотая рука легла в его руку, леди Корбелла тут же взволнованно задышала и стала клониться в строну Кира, но он не стал торопиться обнимать её. Во-первых, потому, что они были на виду у других обитателей замка, а, во-вторых, потому, что это было просто опасно заниматься сексом прямо на этих ступенях.

Когда он стоял перед ослепительной леди коленопреклоненно, то успел бросить на неё взгляд через крохотное зеркальце-значок, прицепленное к кожаному жилету, и обнаружил, что золотые пояс и фибулы на плечах заряжены магическим электричеством по самое не балуйся и, чего доброго, могут оторвать ему обе руки, если он начнёт их распускать раньше времени. Они поднялись на высокий парапет, прошли через колоннаду и вошли в большой, ярко освещённый холл, в котором их встретили несколько девушек-трудовичек, которые смотрели на татуированную грудь гостя замка глазами сомнамбул и тоже тяжело дышали. Пройдя по холлу ещё несколько шагов, леди Корбелла, наконец собравшись с силами, строго приказала им:

— Девушки, покиньте мои покои, отправляйтесь к себе и строго-настрого запретите кому-либо подходить к этой башне. — Не дожидаясь, когда они уйдут, золотая девушка повернулась к Киру и сказала стонущим голосом — Лорд Киррис, обними меня, я вся горю.

Рыцарь-любовник с перепугу отскочил от неё метров на пять и, указывая пальцем на золотой пояс, как-то очень уж испуганно и одновременно обиженно воскликнул:

— Ну, уж, дудки, моё солнышко! Твой золотой магический пояс мигом мне обе руки оторвет.

Золотая девушка с пышной гривой длинных, роскошных цвета червонного золота, ниспадающих с её головы волнами, над короткой челкой которых сантиметров на десять поднимались неоново-светящиеся, светло золотые антенны небесного голоса, так же испуганно воскликнула:

— О, Киррис, милый, прости, я совсем забыла о нём!

Она коснулась руками пояса сбоку, он раздвинулся и стал медленно сползать вниз. Шевельнув узкими бедрами, она заставила магическое золотое изделие заскользить вниз по голубому шелку быстрее и когда чеканный пояс с мелодичным звоном упал на белые мраморные плиты, она легко и изящно переступила через него и двинулась к Кириллу. Тот снова шустро сдал назад и взвыл, сбрасывая с себя на пол чёрный кожаный жилет и рывком сдергивая с тела рубаху:

— Эти, как их, золотые штучки на плечах. Их тоже сними, Корбелла, к ним я тоже ни за что на свете не прикоснусь.