Кирилл Обломов и его невероятные миры

Он поперхнулся, с удивлением смотрит, не может понять, шучу я или нет, но я серьёзный как никогда, это сбивает его с толку. Вероятно, он делает правильный педагогический приём, он не смеётся, не бьёт меня шутливо по спине, он задумывается, с ответом не торопится.

— Это с какой точки зрения на это смотреть, если рассматривать проклятие фараонов, это одно, а вот, чтоб они сами поднимались из саркофагов, это невозможно. У них удаляются все органы и мозг, это просто мумии. Нет, ожить они не могут, — уверенно говорит он.

— Значит, мне показалось? — невольно перевожу дух.

— Что показалось? — удивляется отец.

— Мы обнаружили подземный ход, и нашли тайную комнату, а там …

— Какой подземный ход? — настораживается отец, вновь надевает очки, но на меня смотрит из-под стёкол.

— В школьном подвале нашли! — вырывается у меня, и прикусываю язык, я невольно выдаю нашу общую тайну.

— Ах, это, — облегчённо вздыхает отец. — Ты знаешь, сын, в детстве я тоже играл в такие игры, до сих пор вспоминаю с удовольствием. Один раз чуть чердак не спалили, играли в индейцев и дымом подавали сигналы соседнему племени. Хорошо пожарные вовремя приехали, иначе не жили бы сейчас в этом доме. А затем, как-то быстро началось взросление. Окончил школу, поступил в военное училище, первая кругосветка на Красном Кавказе. Да, и в Египте были, мумии фараонов видели, пирамиды, — он задумался. — Ничего, сын, всё у тебя ещё впереди. Только не старайся быстро взрослеть, можно упустить много интересного.

— Не буду, папа, — улыбнулся я, обвивая руками его крепкую шею.

— Мальчики, ужинать! — слышится голос мамы.

После разговора с отцом немного успокаиваюсь, теперь я понимаю, всё мне померещилось, никто не оживал и не пытался открыть дверь, ведь друзья тоже ничего не лицезрели, хотя … я так чётко видел эту руку с поломанными ногтями.

Мучаюсь в постели ни один час, всё заснуть не могу, часто бросаю взгляд на окно, занавешенное тяжёлыми шторами, сквозь которое с трудом пробивается свет полной Луны. Всё, кажется, сейчас мелькнёт тень, со звоном вылетят стёкла и страшная мумия потребует обратно похищенную у неё вещь. Но сон неожиданно комкает мои фантазии, и я уплываю в светлые дали.

Утром просыпаюсь один, мама ушла на работу, отец — на корабль. На кухне, закрытый салфеткой, стоит мой завтрак. В клетке возмущается попугай, пытающийся отогнать не в меру расшалившегося кота. Запускаю в кота тапкам, попугай с благодарностью обзывает меня дураком, затем, правда поправляется, скрипучим голосом молвит:

— Попка, дурак!

— Это вернее, — улыбаюсь я, наливаю чай и с аппетитом уплетаю бутерброды.

Скоро девять, придут друзья. Что им скажу? Обидно до слёз. Всерьёз предложение Кати не рассматриваю, что мы сможем сделать против таких дядь. Звенит звонок.

Подбегаю к двери, не спрашивая, открываю. На пороге стоит Катя в новенькой спецназовской форме. От восхищения открываю рот и забываю его закрыть.

— Откуда? — вырывается у меня.

— Во-первых, привет, — задирает нос Катя, польщённая таким произведённым эффектом, — во-вторых, папа подарил.

— Он у тебя морской пехотинец? — наконец ко мне возвращается речь.

— Да, он майор, — с гордостью отвечает девочка. — Знаешь, сколько раз он с парашютом прыгал? Больше тысячи раз.

— А у меня папа, капитан второго ранга, они недавно сомалийских пиратов разогнали, — в пику говорю ей, чтоб она тоже знала, и мой отец тоже боевой офицер.

— Да верю я тебе, Кирилл, у нас самые лучшие на свете папы, — мягко улыбается она. — Что, будешь на пороге меня держать?

— Заходи, — смутился я.

Она проходит в мою комнату, по-хозяйски осматривается:

— Неплохо для мальчика, уютно, — Катя с любопытством берёт в руки отполированную до зеркального блеска гильзу от корабельной пушки.

— Отец подарил, — с гордостью говорю я.

— А мне папа одни лишь куклы дарит, — со вздохом отвечает Катя. — Вот, на этот костюмчик, еле уговорила.

— Хочешь, я рубашки от гранат покажу? — видя её неподдельный интерес, загораюсь я.

— От настоящих? — не верит она.

— Смотри, — вытягиваю из-под кровати ящик со своими сокровищами. Чего там только нет: ржавые осколки от авиабомб, куски гофрированных трубок от противогазов, патроны — некоторые из них даже с порохом, стабилизатор от миномётной мины, коробка с различными монетами, просто мусор — гайки, болты, гнутые гвозди, и, моя гордость — гранаты, жаль пустые и без запалов, но в тайне надеюсь найти целые.

— Вот это да! — разгораются от восхищения у Кати глаза.

— На вот, дарю, — протягиваю горсть ржавых патронов.

— Неужели это всё мне?! — Катя теряет дар речи от восторга.

Немного подумав, добавляю к ним пару увесистых осколков.

— Кирюха, спасибо, девчонки от зависти лопнут! — в порыве она меня обнимает.

— Ну, — смущённо пожимаю плечами, — мне не жалко, — со вздохом добавляю до общей кучи рубашку от лимонки.

— Не надо, Кирилл, это очень ценный подарок, — понимает моё состояние Катя, но глаза горят как звёзды.

— Бери, ещё найду, — я отвожу глаза от сияющего лица девочки.

Громко раздаётся трель звонка, обычно так всегда звонит Игнат.