Киров

Когда его сообщение получили в Рейкьявике, оно прозвучало точно так же, как доклады британских патрулей, впервые заметивших российский линейный крейсер несколькими днями ранее. «Наблюдаю предположительно крупный крейсер или транспортный корабль, следует на юг через Датский пролив». Он дал наилучшую оценку его курса и скорости, а затем накренил машину и ушел в низкие облака, направившись домой. По крайней мере, он не забыл заснять объект передними камерами и получить несколько хороших снимков, которые заставили аналитиков не один день ломать головы.

* * *

Его сообщение лейтенант Исаак Николин принял открытым текстом, так как Восселер не озаботился о том, чтобы зашифровать его.

— Нас снова обнаружили, товарищ адмирал, — сказал он.

Вольский улыбнулся. Они все еще не имели не малейшего представления о том, что мы такое, подумал он. Тем лучше, поскольку ситуация, скорее всего, изменится очень и очень скоро. Федоров напомнил ему кое о чем еще, а именно о том, что американский президент находился в море.

Вчера, 3 августа, Франклин Делано Рузвельт отправился на борту президентской яхты «Потомак» как было заявлено официально, на рыбалку. На самом же деле он тайно поднялся на борт тяжелого крейсера «Августа» и направился к новой базе американского флота Арджентия на Ньюфаундленде. Яхта же прошла каналом Кейп-Код. На ее верхней палубе расположились в белых летних костюмах в шезлонгах помощник президента и армейский генерал, выдавая себя за Рузвельта и его окружение. Они махали руками любопытным, глазеющим на них с мостов, под которыми они проходили, спокойно наслаждаясь своей задачей. Обман позволил сохранить секретность на несколько дней, оставшихся до запланированной встречи Черчилля и Рузвельта.

Но на встрече должны были присутствовать не только эти два известных человека. Обоих сопровождали командующие армий и флотов обеих сторон в окружении стаи высокопоставленных офицеров и чиновников. Золота на фуражках, плечах и манжетах было предостаточно.

Премьер-министр поднялся на борт стоявшего в Скапа-Флоу линкора «Принц Уэльский» ранним утром, и корабль тихо вышел в море, и только самые высокопоставленные члены военного кабинета и командования военно-морского флота знали об этом, и большинство из них находились на его борту.

Вольский все еще решал, что предпринять и взвешивал все варианты, если они все же решат направиться туда.

В то же самое утро другой человек обдумывал те же вопросы, хотя и совершенно в иной плоскости. Капитан Карпов подловил Федорова под палубой, пока адмирал был на мостике. Он отвел штурмана в офицерскую кают-кампанию и, к удивлению Федорова, запер дверь.

— Итак, Федоров, что это за книга, на которую вы постоянно ссылаетесь и которой пудрите мозги адмиралу последние несколько дней?

— Товарищ капитан? Это книга по военно-морской истории, «Хронология войны на море», содержащая достаточно подробные сведения об операциях, проводимых на протяжении всей войны.

Карпов прищурил глаза.

— И где эта книга?

— Адмирал читает ее в своей каюте, — сказал Федоров.

— Я бы хотел взглянуть. В конце концов, я капитан этого корабля, даже если адмирал флота находится на борту. Вы не собирались рассказать об этом мне?

— Виноват, товарищ капитан. Вы, похоже, не интересовались этими аспектами и я не хотел оскорбить вас, педалируя этот вопрос. Адмирал же заинтересовался тем, что я мог ему сообщить, и по его просьбе я одолжил ему эту книгу. Я не хотел проявить неуважения, товарищ капитан.

— Конечно нет, — сказал Карпов, немного меняя курс. Он взял штурмана за плечо. — Хорошо, Федоров, свободны. Я сам спрошу у адмирала, — он подошел к двери и отпер ее.

— Можете идти. На этом все.

Однако когда Федоров прошел мимо, капитан добавил:

— И еще одно, Федоров… Еще раз вы возразите мне перед адмиралом… — он бросил на штурмана красноречивый взгляд, доходчиво завершающий сказанное.

Федоров вышел, и Карпов вышел следом, но он не собирался ни о чем спрашивать адмирала. Он направился прямо к каютам старших офицеров, намереваясь найти книгу и самому взглянуть на нее, пока адмирал будет на мостике. Ситуация напоминал ему прошлые годы в университетской библиотеке, где он ревностно оборонял секцию специальной литературы, допуская туда тех, кого считал нужным, и не допуская других. Один нахальный молодой arbitura[86]-первокурсник имел наглость проникнуть в хранилище и лично взять то, что ему было нужно, пока Карпов был занят с другим студентом. Сначала он намеревался строго наказать того за попытку оспорить его власть, но в душе восхитился его инициативностью и смелостью. Тот увидел возможность и воспользовался ею. Теперь именно это должен был сделать он. Этим он нашел себе оправдание.

Теперь Карпов был намерен немного покопаться в этом деле лично и понять, что было на уме у адмирала. Он упоминал Атлантическую хартию, заключенную на секретной встрече Рузвельта и Черчилля. Именно об этом думал Вольский, но что же именно он планировал? Карпов намеревался это выяснить. Кое-что просто было прерогативой капитана.