Кирпичики

— Кирилл Мазуров, можно просто Кира, — и мы прошли до конца коридорчика, где Витя представил меня молодому человеку с аккуратной артистической бородой и в лиловом (!) пиджаке.

Я плюхнулся на стул рядом с ним и приготовился рассказывать свою печальную сагу, но тут мой взгляд упал на его соседа…

— Дмитрий Анатольевич? — само собой вылетело у меня.

Сами понимаете кто сами понимаете когда

— Можно просто Дима, — ответил молодой человек в стандартном костюме, но с галстуком в кричащих тонах. — А ты откуда меня знаешь?

— Фотку недавно в газете видел, — сумел отвертеться я от неудобного вопроса и повернулся к Кириллу для очередного пересказа наших печальных обстоятельств. — Ну так что, поможешь? — так я закончил свой рассказ.

— Людям надо помогать, — отозвался из-за соседнего стола Дима, — тем более коллегам по трудному бизнесу.

— А я и не отказываюсь, — лениво отвечал Кира, — ещё раз повтори, кого там из рок-звёзд ты зацепил.

Я вздохнул и повторил — из перечисленных имён он зацепился почему-то за Лайму.

— Она же тебе визитку дала, верно? Значит понравился ты ей — вот и звони.

— Что, прямо сейчас? — удивился я.

— А чего тянуть-то, вот телефон, межгород через восьмерку, — и он подвинул ко мне обычный беленький аппарат с дисковым набором.

Я вторично вздохнул и набрал десять цифр после восьмёрки. Как это ни удивительно, но трубку на том конце сняли и ответили по-латышски «эс теви клаусос», что я мысленно перевел, как «слушаю».

— Добрый день, — ответил я в трубку, — можно к телефону Лайму?

— А кто спрашивает? — поинтересовались оттуда.

— Это Саня-Лётчик такой, мы вместе с ней на днях спасали Виктора Цоя.

— Я Лайма, — отвечали мне, — а тебя запомнила, как же. Как дела, Саня-Лётчик?

— Спасибо, дела идут, но хотелось бы, чтобы побыстрее. Как там Витя-то, живой?

— Слышала, что на поправку идёт. Лётчик, тебе нужна какая-то помощь или ты так просто позвонил? — последовал очередной вопрос.

— От помощи не отказался бы, — ответил я, — только лучше бы об этом не по телефону.

— Ты сейчас где?

— В Питере… то есть в Ленинграде конечно. Могу подъехать завтра.

— Давай так сделаем — я завтра у вас там буду, давай встретимся к примеру… к примеру в пять вечера возле Астории. Знаешь Асторию?

Я глянул на Кирилла, тот кивнул головой.

— Конечно знаю, — ответил я Лайме, — у меня в руках будут цветочки и этот… журнал «Огонёк».

Лайма коротко рассмеялась и дала отбой.

— Начало положено, — довольно сказал Кирилл. — Завтра вместе с ней поговорим, а сегодня можешь ещё к Шевчуку заскочить, хотя предупреждаю сразу, что человек он тяжёлый, к тому же звезду недавно словил.

— Тогда может к Бутусову? — предположил я, — и заодно устроили бы меня на ночь куда-нибудь, мне же теперь до завтра у вас тут жить.

— Бутусов на гастролях, насколько я знаю, зато Науменко из очередного запоя вышел и вполне договороспособен — вот тебе адрес. А на ночь… — тут Кирилл обернулся к Диме, — вроде Алка комнату у себя сдавала?

— Лучше у неё самой спросить, — ответил тот.

Кирилл набрал номер на телефоне, сказал буквально пару фраз, после чего выдал мне ЦУ:

— По коридору до конца, потом налево комната 104, спросишь Аллу. Ну давай, будь здоров, — и он протянул мне руку, с Димой я тоже за руку попрощался.

Алла оказалась молодой и смешливой особой, вся в кудряшках. Мы с ней очень быстро договорились за червонец, адрес она мне тоже на бумажке написала, сказала, что будет дома после восьми. А я вымелся на улицу. До дома Майка Науменко было не близко — где-то в конце Московского проспекта он жил. Поехал, делать-то всё равно нечего. Купил у таксиста бутылку коньяка «Белый аист» за четвертак — неудобно с пустыми же руками идти.

Шум и треньканье гитары я услышал аж с первого этажа, хотя квартира Майка была на четвёртом. Предчувствие мне тут же сказало, что ничего у меня тут не выгорит, зря только коньяк переведёшь. Но я твёрдо ответил предчувствию, что никто ничего не знает, пока сам не попробует — раз уж припёрся в эту дыру, иди до конца. На звонок в дверь мне открыла весёлая и пьяненькая девица в модных бананах и разлетайке оранжевого цвета.

— Тебе чего, парниша? — кокетливо состроила она мне глазки.

— Мне Майка надо, — хмуро ответил я. — Поговорить.

— Майк вон он, — и она кивнула головой в сторону распахнутой двери в кухню, — но поговорить это вряд ли. Не в том он состоянии. А в руке у тебя чего?

— Белый аист, — показал я бутылку.

— Ну тогда заходи, конечно.

Глава 22

Майк Науменко, он же Михаил Васильевич по паспорту, лидер группы Зоопарк, автор знаменитых песен «Дрянь» и «Прощай, детка», 35 лет отроду, в распахнутой до пупа гавайке сидел на кухонном стуле и терзал струны обшарпанной гитары. Судя по его виду, он кроме алкоголя злоупотреблял и другими веществами, расширяющими сознание до размеров трехкомнатной квартиры.

— Хай, Майк, — поприветствовал я его, выставляя Белого аиста на середину кухонного стола. — Как жизнь?

Говорить с ним о чём-то серьёзном не имело смысла, всё равно не вспомнит наутро, так хоть послушаю, о чём сейчас думают рок-звёзды.