Кисло-сладкое

В манеже Соня то и дело смотрела на Марка. Её не отпускала мысль о «тюбике помады». Надо же, раньше она об этом не задумывалась. В отношениях дальше поцелуев и не заглядывала. Никто и никогда не волновал её настолько, чтобы «тело начало предавать». Она вообще отличалась поразительным неведением в области секса. С мамой об этом никогда не говорила. Вера Андреевна полагала, эти знания приходят как-то сами в свое время, и нет нужды поднимать неудобную тему. Не проводила задушевных бесед и Ольга Станиславовна, она тоже придерживалась мнения, что всему научит муж или просветят подружки. Вот и случилось так, что в семнадцать лет Соня гораздо больше знала о гидростатическом давлении и математическом маятнике, чем об интимных отношениях.

Она производила впечатление всезнающей Кайлы, даже немного уставшей от собственной яркой и слегка вульгарной внешности. Сергей иногда называл её куртизанкой, но руки не распускал, умудрялся ходить по краю. Он-то разбирался в этом с пятнадцати лет и легко разгадал её неопытность.

А теперь Соню накрыло любопытство. Она постоянно ловила себя на упорном желании узнать, правду ли написала Олеся? Как и все легкоатлеты в зале, Марк занимался в тайтсах или в шортах, а такая одежда не слишком-то скрывала пропорции тела. Соня чувствовала себя извращенкой, но отвернуться не могла. Все время боялась, что ее кто-нибудь подловит на пристальном разглядывании, и искала себе оправдание: она просто ищет опровержение или подтверждение словам Олеси. Ничего личного.

Ещё больше Соню беспокоила мысль о грубости Марка. В принципе, поверить в неё было несложно. Его поцелуй с Олесей на новогодней вечеринке выглядел именно так – грубо, жестко, он и не пытался быть нежным. В феврале, когда их отношения только обозначились, после выходных Олеся пришла в школу, отсвечивая чуть затертыми алыми и коричневыми следами. Такую расцветку Соня встречала на женщинах, которых регулярно поколачивал муж, поколачивал, но не забывал про супружеский долг. Олеся принесла на себе отпечатки принудительной близости, но, судя по тому, как они быстро выцвели, для нее это было почти нормально и даже привычно. Соня боялась полагаться на свои странные способности, нюансы пока еще плохо отличала. Может, добровольное БДСМ оставляет такие же алые следы?

А еще Марк умел смотреть слишком уж горячо и нагло. После её танца на сцене откровенно признался, что ей это не привиделось. И этот взгляд никуда не делся. До сих пор Соня периодически ощущала его на себе. Последний раз – позавчера. Она заканчивала репетицию в танцклассе, сосредоточилась на оттачивании круговых вращений грудью, злилась, что не получается так амплитудно, как у Эльвиры Станиславовны.

Преподавательница её похвалила и объяснила, что многое зависит от одежды. В футболке, завязанной узлом под грудью, и в лосинах не было возможности акцентировать ударные моменты, как, например, в сценическом наряде, где для этого есть бусины или монеты. Ну и, бесспорно, свою роль играла магия перевоплощения, с танцевальным костюмом надевалась и новая личина, та самая, которую Сергей величал куртизанкой.

Сначала Соня почувствовала взгляд Марка словно отдалённый, назойливый гул, подсознательное беспокойство, а потом покалывающее жжение. Марк стоял в фойе за стеклом и смотрел на нее так, что уровень маньячности в воздухе ощутимо повысился. Соня недовольно сощурилась: как это бдительный охранник упустил постороннего наблюдателя? Она оглядела фойе и увидела чуть в стороне у окна Надю, видимо, она и убедила его не прогонять, а позволить подождать. К Наде охранник уже привык. Частенько она заглядывала в танцкласс перед собственным выступлением в музыкальном магазине. Теперь даже чаще – с недавних пор Соня захотела научиться играть на гитаре.

Марк не стал ждать, когда у Сони закончится занятие, ушел раньше, судя по всему, приходил именно к Наде. Соня с раздражением опознала всколыхнувшуюся ревность и злость, в груди снова запекло. Какое ей дело до Марка, тем более грубияна и обладателя постыдного «корнишона»?

Идею взять на себя роль учителя Надя восприняла с воодушевлением. После случая у кондитерской Соне было неловко и странно навязываться с просьбой, она боялась, что Марк рассказал про ее лицедейство, но Надя вела себя так, будто ничего не произошло. Соню она тогда не заметила, а Марк промолчал, оставил это на ее совести.

Первые занятия провели прямо в магазине, но от этого места пришлось отказаться. Владелец магазина явно был недоволен, что Надя использует его помещение для уроков музыки. Надя не стала ждать, когда их прогонят, и предложила пойти к ней домой. Соня несколько дней увиливала и находила причины, но однажды поддалась на уговоры и опять пожалела. Довелось познакомиться с мамой Нади, и встреча эта была не из приятных.

В этот раз к приему гостей Надя подготовилась – заварила чай, купила печенье и мармелад. Соня с опаской прошла в комнату. В квартире пахло хлоркой и гороховым супом. На стене появился телевизор.

Пока Соня разувалась, Надя заглянула в дальнюю комнату.