Кисмет

Пока она размышляет об этом, ее телефон, лежащий на подлокотнике дивана, начинает звонить — неизвестный номер. Анна встает и смотрит на аппарат с середины комнаты, раздумывая, какова вероятность, что это звонит Джефф — сейчас, в тот самый момент, когда она пытается вызвать в памяти его лицо. На самом деле шансы не так уж малы, учитывая, что она думала о нем весь сегодняшний день и вчерашний тоже. Раздаются два, три, четыре звонка. Анна напрягает мышцы и стискивает зубы, чтобы не прикоснуться к мобильному. Во время шестого звонка она думает, что, может, это вовсе и не Джефф; вдруг это Пит пытается дозвониться с чужого телефона и договориться насчет ипотеки или просто узнать, как у нее дела. Звонки не прекращаются — седьмой, восьмой, — и Анна понимает, что этот человек, кто бы он ни был, так же решительно настроен дозвониться, как она сама — не брать трубку. Девятый, десятый, одиннадцатый сигнал. Анна, застыв на месте, смотрит на телефон.

СРЕДА

На удивление, и на следующей неделе стоит хорошая погода, словно раз навсегда установились теплые и солнечные дни, а других и быть не может. В среду, около пяти часов дня, Анна открывает мансардное окно, за которым виднеется чистое голубое небо, и начинает вдумчиво и неторопливо собираться. Она прикидывает несколько вариантов и выбирает черные джинсы, просторную джинсовую рубашку и серьги-кольца. Этот наряд заставляет ее почувствовать себя юной и готовой к выходу в свет в дневное время. Если точнее, он напоминает ей о тех первых безрассудных вечерах в Бедфорде, когда ватага из пятнадцати-шестнадцатилетних подростков, вооруженных фальшивыми документами, совершала налет на «Энигму», главный клуб в городе, и разбивалась на тактические группы — самые бесшабашные юноши в паре с самыми привлекательными девушками; руководствуясь непроверенной теорией, что до того, как выстраивается очередь, вышибалы более снисходительны, они всегда являлись невероятно рано, в восемь-полдевятого вечера, сразу после открытия клуба. После одного такого летнего вечера они с Алексом Брисинди забрели на кладбище, где сделали неловкую попытку лишить друг друга девственности, не удавшуюся из-за прохожих с фонариками, вывернувшегося наизнанку презерватива и, наконец, пропавшей эрекции; история эта вызывает у Анны улыбку, и тот факт, что она вспоминает детские шалости с удовольствием и без тоски по прошлому, является хорошим предзнаменованием.

В семь часов Анна тащит вниз по ступеням чемодан, который отдавала в химчистку на дезинфекцию и чистку, и выходит на улицу. У этой ручной клади нет колесиков, и по пути к станции девушке приходится каждые двадцать метров менять руку и делать долгие передышки. На «Кингс-Кросс» она поднимается на эскалаторе к мощеному пространству между ближайшим вокзалом и Сент-Панкрас, и хотя площадь запружена толпой, сразу же замечает Андре. Мускулистые руки, массивная челюсть и коротко стриженные светлые волосы делают его похожим на солдата элитного подразделения или на артиста, который играет роль солдата, хотя он меньше ростом, чем ожидала Анна; когда он подходит ближе, становится ясно, что он даже ниже ее. Они обнимаются и целуют друг друга в щеку, а затем делают много селфи: Анна и Андре стоят около чемодана, Анна передает чемодан Андре, Андре приседает возле чемодана. Она тут же размещает снимки в «Твиттере» под заголовком «Миссия выполнена», и оба смотрят, как появляются первые лайки и поздравления.

— Теперь пойдем куда-нибудь поедим? — говорит Андре. — Я умираю с голоду.

— У тебя есть какие-то предпочтения?

— Вон тот McDonald’s начинает казаться очень привлекательным.

Анна с улыбкой предлагает ему прогуляться десять минут до района Эйнджел, где есть ресторан афганской кухни. Андре вскидывает чемодан на плечо и говорит, что афганский ресторан годится, если только кормят там лучше, чем в Афганистане.

— А что, там плохая пища?

— Довольно вкусная, — объясняет Андре, перемещая чемодан на спину; теперь он становится похожим на Атланта, держащего на плечах земной шар. — Но последствия скучные, если ты понимаешь, о чем я.

Они поднимаются на самую высокую точку Пентонвилл-роуд — вены на шее у Андре напоминают веревки, а лоб покрыт потом; ты не упомянула о том, что эти десять минут придется идти в гору, жалуется швед. Но от предложения сесть в автобус он отказывается. Еще через десять минут они доходят до ресторана, который, в отличие от его изображений в «Гугле», выглядит обшарпанным и к тому же не предлагает выпивку.

— Здесь… мило, — бормочет Андре, когда они усаживаются за шаткий столик и официант уносит чемодан куда-то в служебные помещения.