Кицунэ

Тогда Творец решил добавить каплю красок. Зажег искру, так появилась жизнь. А с ней пришла и смерть. Законом мироздания вверили править жнецу, который собирал души, следил за вечным круговоротом бытия. Такой силой стал ваш покорный слуга – Гвин.

Многие миллиарды лет и расстояний я собирал божественные искры и передавал их Создателю. Иногда попадался на глаза разумным существам, которые, страшась таинственного гостя, слагали обо мне легенды, считали источником бед и смертей.

Я понимаю их, ведь Гвин – предтеча мора, болезней и невзгод.

Со временем труднее стало охватывать неисчислимое количество миров. И создал я соратников, помощников в своем нелегком труде. Они умели перевоплощаться и так скрывались от безрассудных глаз. Союзники исправно несли тяжкую службу, своевременно передавая души на Олимп. Имя им – оборотни.

Священные животные служили Создателю и господину многие века. Пока один из них, Инар, не исчез. Тогда-то старому Гвину пришлось вернуться и самому собрать созревший урожай.

Каково же было удивление, когда средь чистых душ увидел я живого человека.

Но жнец, он не убийца. Никто не вправе нарушать закон.

Свозь бури и снега решил провести тебя, Аля, хоть искра жизни была на волоске. В родной Вселенной, на Земле, душа утратила надежду, и оставался шаг, чтоб потерять ее в потоке безвременья. Однако на Олимпе она ожила и окрепла. И в том твоя заслуга. Ты показала, чего стоит человеческий дух. Теперь я знаю: жизненная сила не в мышцах и интеллекте, душа – источник процветания.

Благодарю за все. Я снова полон сил. Неупокоенные души, что встретили нас на ступенях, мечтали наказать, виня меня за гибель, и чуть не совершили зло. Без Гвина жизнь могла бы прекратиться, а я бы прозябал в заточенье царства теней.

А теперь, Лисица, с твоего позволения, продолжим путь. Души стали тяжелы, время отпускать их».

Алисия кивнула и поднялась с холодного пола.

Гвин последовал ее примеру.

Высокий, стройный красавец с локонами цвета спелой ржи пристегнул бурдюг на бедрах, вытащил из кожаного рюкзака небольшой камень, обтесанный до формы морской гальки, и бросил в жертвенную чашу.

Послышалась характерное «цзынь», а потом тихое шипение. Волна золотого свечения вырвалась из каменной посудины и пробежала по стенам, словно кровеносные сосуды наполнились свежей кровью. Пространство залил мягкий свет.

Аля смотрела на великолепие вокруг и в сотый раз удивилась чудесам планеты Олимп. Бирюзовые озера глаз Гвина отражали золотую паутину. Он подмигнул и прошептал: «Аве». Золотые прожилки отделились от стен и потолка и стали тихо спускаться. Они, словно, снег, кружили в воздухе и приземлялись точно на тело божественного создания. Через минуту Гвин пропал в светящемся коконе. А через две – блеск прекратился и перед Лисицей возник белый волк. Он был в полтора раза крупнее далеко не мелкой Али, шерсть его лоснилась и трепетала с каждым дуновением ветра. Рыжая даже немного позавидовала Гвин ап Нудду, жнецу и повелителю стаи Аннон.

На пороге древнего храма примостилась свита Гвина. Гвинту все это время наблюдал за происходящим в стенах, но не позволил стае войти. Бог позвал бы его, если помощь была бы необходима, но этого не случилось.

Они с радостью встретили повелителя и почтительно поклонились бессмертному. Тот, в свою очередь, поприветствовал стаю.

– Господин, куда держим путь теперь? – спросил Гвинту, не вымолвив ни слова, а лишь взглянув на Гвина.

– Время возвращать долги Создателю. На Древний пик.

14.

Матерь озаряла дневной Олимп теплым весенним светом. Кое-где у подножия хребтов снег подтаял, и мелкие ручьи потекли под белым настом. Природа оживала. Ближе к вершине все менялось. Тут дул пронзительный ветер, вечный мороз властвовал над заоблачными землями.

Стая Аннон бежала по гряде, соединяющей гору Ая, где располагался храм, и Царство, самую высокую и суровую гору в восточном поясе.

Во главе стремительно мчался Гвин. Издалека его не заметил бы даже зоркий орел, настолько бела была шерсть божественного животного. За ним примостились Гвинту и Алисия. Серый неодобрительно косился на инопланетянку, которой позволили идти рядом с вожаком, но протестовать не смел. Рыжая не обращала внимания на иерархию, а просто бежала за любимым богом и смотрела, как виляет его хвост при каждом величественном движении тела. Одиннадцать волков-оборотней цепью спешили за ними.

Для Лисицы не существовало теперь Земли, а с ней и одиночества, боли, унижений. Она упивалась свободой, силой и счастьем своего предназначения. Она нашла Гвина, стаю и себя. Как было бы прекрасно, если бы Аврора сейчас бежала рядом. Сколько чудесных мгновений они смогли бы пережить вместе, но время вспять повернуть невозможно. Дочери не стало, и пришло время смириться.

Они сошли с гряды в небольшую расщелину. От нее поднималась узкая тропа и серпантином овевала Царство. Дорожку протоптали местные животные, следы лап четко различались на пушистом снеге.

Волки тяжело дышали, явно устав от быстрого бега.

Гвин повернулся к свите: