Китти. Следуй за сердцем

– Но он вернулся обратно в Берлин… – разочарованно протянула девушка.

– А ты откуда знаешь? – Сама я даже не знала, что Каспер прибыл из Берлина, поэтому осведомленность Оливии в этом вопросе показалась мне весьма досадной.

– Да он заходил сегодня утром, брал завтрак и кофе с собой, сказал, что впереди еще долгий путь обратно в Берлин… Мне жаль, Китти… – с сочувствием взглянула она на меня.

– Ой, перестань, подумаешь! – Я фальшиво рассмеялась и резко сменила тему: – О, у тебя еще остался персиковый пирог! – Здесь уже не было притворства, так как персиковый пирог Оливии – это… Ну, это не объяснить, нужно пробовать. – Тогда сама понимаешь. – Оливия с довольным видом кивнула. – И еще печенье с шоколадными каплями.

Пока Оливия паковала мой заказ, я рассеянно скользила взглядом по румяной выпечке. Значит, он вернулся в Берлин. Ну, вот и все. Вот и все.

– Китти… – Оказывается, пока я всеми силами пыталась скрыть свое огорчение, Оливия вышла из-за прилавка и придержала меня за локоть, пытливо заглядывая мне в глаза. – Я же вижу, что ты расстроилась… расскажи мне.

– Да нет, я… – Я попыталась улыбнуться, но в глазах стояли предательские слезы. – Это так глупо…

– Вовсе не глупо! – возразила мне Оливия и настойчиво потянула за собой в подсобку. – Пойдем, пойдем! – приговаривала она.

Она закрыла за собой дверь и усадила меня в свое рабочее кресло, а сама села рядом на стул с высокой спинкой, предварительно убрав с него бухгалтерские книги.

– Ну что? – участливо спросила она.

– Я просто… – Уже не было ни сил, ни смысла сдерживать слезы. Я приняла из рук Оливии белоснежное полотенце и стала вытирать им глаза. На белой ткани оставались черные кляксы туши и подводки. – Я сама не понимаю, что со мной творится… Сначала он мне жутко не понравился, по крайней мере, мне так показалось. А потом… потом я осознала, что продолжаю о нем думать. Я все придиралась к нему, и выискивала недостатки, и злилась… – Оливия придвинулась ко мне поближе и сочувственно гладила меня по плечу, – и он вчера пришел, и мы вроде неплохо болтали… Мне казалось, я ему понравилась.

– Я тоже думаю, что ты ему понравилась! Я уверена! – сказала подруга.

– Но он ничего не предпринял! – возразила я, размазывая по лицу остатки макияжа. – Ты вот знала, что он возвращается в Берлин, а мне он не сказал!

– Ну, может, что-то срочное… – предположила она и вдруг заявила: – А ты поезжай в Берлин!

– Еще чего! – возмутилась я. – Не хватало еще через пол-Европы ехать вслед за парнем, который даже не удосужился взять мой номер телефона!

– А почему именно вслед за ним? – с хитрецой в голосе парировала Оливия. – Что же, ты не можешь съездить на выходные в Берлин? Ты свободная независимая девушка! Почему ты должна обходить вниманием Берлин только из-за того, что там живет какой-то Каспер, который не удосужился взять твой номер?

Я рассмеялась: это был какой-то особый вид наивной девичьей хитрости, которую я всегда пыталась в себе подавить, а подруга, судя по всему, ею просто наслаждалась.

– Ну? – продолжила Оливия. – Слушай, просто подумай об этом. Нет ничего позорного в том, что ты влюбилась! Это же нормально! – Я вздрогнула: в этом я не хотела признаваться даже самой себе. Подруга тем временем продолжала меня убеждать: – И нет ничего страшного в том, чтоб отправиться в Берлин! Все равно дома будешь маяться, думать, изведешься совсем! А так хоть погуляешь, развеешься. Ведь какова вероятность того, что ты его там встретишь? Но если вдруг встретишь – значит, это точно судьба!

– Ты неисправимая выдумщица и идеалистка! – воскликнула я. – И за это я тебя люблю! Я не обещаю, что поеду, но…

– Но обещай хотя бы, что подумаешь!

– Хорошо, обещаю. Я подумаю. – Я улыбнулась.

– Ну вот, так-то лучше! – обрадовалась Оливия. – А теперь прости, мне нужно вернуться в зал!

Я достала карманное зеркальце и посмотрела на свое заплаканное лицо в темных разводах косметики. А что, неплохо! Теперь, по крайней мере, я тоже похожа на дружелюбное привидение! От этой мысли я окончательно успокоилась, вышла из подсобки, расплатилась за свой заказ, крепко обняла на прощание Оливию и пошла домой, предвкушая неземное наслаждение персиковым пирогом.

Рождество было в самом разгаре.

Блокнот

Проснувшись в воскресенье утром, я чувствовала себя гораздо лучше, чем накануне. От одной мысли, что я имею право в любой момент поехать в Берлин, что это вовсе не глупо, не позорно и никто меня не осудит, становилось легче. Я, конечно, не собиралась никуда ехать – еще чего. Но позволяла себе об этом думать, и это почему-то воодушевляло.

Например, если бы я все-таки решила отправиться в Берлин – ну так, чисто для хохмы, – что бы я сделала? В первую очередь изучила бы местные отели, выбрала бы какой-нибудь с хорошими отзывами. Этот дорогой. Этот какой-то неуютный. О, этот, рядом с Шарлоттенбургом, очень симпатичный.