Кюр Гора

То, что она, рабыня снова посмела заговорить, его возмутило. Он легким ударом воткнул топор в столб так, чтобы его рукоять была в пределах досягаемости, и не возникло заминки с выдергиванием из дерева. Затем Тэрл повернул рабыню спиной к Флавиону, так, чтобы не терять кюра из виду. Тот стоял примерно посередине между пеплом костра и воротами, в нескольких ярдах от того и от другого.

Тогда Кабот сгреб волосы рабыни в левую руку, удерживая ее голову перед собой. Ее широко распахнутые глаза смотрели на него с недоверием. Неужели она не понимала, что заговорила без разрешения? Затем мужчина, отвесил ей три резких пощечины, сначала по левой щеке ладонью, затем по правой щеке тыльной стороной руки и в конце снова ладонью. Такая тройная оплеуха является довольно обычным наказанием для рабыни. Закончив с этим, Тэрл развернул брюнетку и прижал ее животом к столбу. Через мгновение, продев рабские наручники через верхнее кольцо, он заковал в них поднятые над головой руки рабыни.

Тогда он без усилий выдернул топор и вернулся на прежнее место около кострища. Девушка снова и снова в страдании и расстройстве дергала руки из браслетов, но это, конечно, было занятием бесполезным. Она отлично удерживалась на месте сталью плотно окружающей ее тонкие запястья! Кабот и Флавион, последний выглядел очень довольным собой, смерили друг друга взглядами. Рабыня, беспомощно прикрепленная к столбу, выглядывала через левое плечо, стараясь не пропустить ничего из тех событий, которые вот-вот могли последовать. Эти события имели большое значение для нее, но это были события, на которые она, как это обычно имеет место с рабынями, была абсолютно неспособна хоть как-то повлиять. Ей предстояло ждать их результата, как привязанному животному, которым она собственно и была.

Кабот, направляясь в лесной лагерь, предполагал, что Флавион должен последовать за ним. У него не было особых сомнений, что рано или поздно Флавион начнет действовать, и мужчина решил, что лучше не затягивать с этим вопросом и разрешить его как можно скорее. Кабот не сомневался, что после того как Флавион покончил бы с ним, следующим на очереди стал бы Лорд Грендель, так что, в некотором смысле Кабот надеялся защитить своего друга. Разумеется, Лорд Грендель ни за что не пошел бы на нарушение амнистии, и не убил бы Флавиона без провокации с его стороны. Впрочем, этого не сделал бы и сам Кабот. Например, ему, по-видимому, не составило бы труда с луком в руке и колчаном, полным птиц смерти, убить Флавиона в лесу несколько дней назад, но это было бы очевидным нарушением амнистии. Таким образом, их дело должно было быть решено или с честью, или никак. Соответственно, для Кабота было важно, чтобы именно Флавион стал первым, кто нарушит амнистию, тем самым добровольно лишив себя ее защиты. Однако, хотя Кабот неплохо познакомился с топором во время своего путешествия в Торвальдслэнд, он не был уверен в своей способности противостоять ударам могучего топора кюров, который человек едва мог. Его неуверенность, как выяснилось позже, была более чем оправдана.

Широкую морду Флавиона исказила гримаса кюрской улыбки, и влажно блеснувшие клыки показались по бокам его челюстей.

— Я долго ждал этого момента, — прорычал кюр.

Кабот двинулся влево от Флавиона, и тот качнулся вслед за ним.

Кюр был вооружен топором приблизительно семи футов длиной, что на пару футом больше топора человека. К тому же его оружие было цельнометаллическим.

Могучий инструмент кюров, со свистом рассекая воздух, понесся к Каботу, и тот отпрыгнул назад. Такой удар мог легко отсечь ему сразу обе ноги. Да что ноги, но мог бы перерубить бревно частокола, или разбить ворота на дюжину обломков.

— Тебе не убежать, — усмехнулся Флавион, шагнув следом за Каботом. — Сколько Ты сможешь бегать, малявка? Ты называешь ту зубочистку, в которую вцепился топором? Ты не сможешь им даже дотянуться до меня! Ты всего лишь человек! А я — кюр! Иди ко мне! Замри! Стой! Дерись!

Кабот продолжал кружить влево, ища щели в обороне Флавиона, но тот теперь держал топор ближе, был осторожнее в движениях, и своими ударами, или скорее толчками, пытался вынудить Каботе отступить, споткнуться или прижаться к частоколу.

Рабыня, прикованная наручниками к столбу, дергала и тянула свои запястья из стали их окружавшей. Звенья цепи, соединяющей браслеты, снова и снова скребли по железу кольца, но бешеные усилиях рабыни ни к чему не приводили. Сталь, звенья, кольцо, столб, все эти вещи были разработаны вовсе не для того, чтобы предоставить хоть малейший шанс на спасение их пленникам. Их разработали, чтобы держать заключенных, и они держали их с совершенством. Девушка рыдала, кричала, дергалась в браслетах, но была беспомощна. Она была рабыней, прикованной к месту, как того хотели рабовладельцы.