Кюр Гора

И все же, как уже было отмечено, она до ужаса боялась плети, и конечно, была готова пойти на многое, чтобы избежать нового поцелуя суровых кожаных губ. Какой маленькой и нежной она была, и какую ужасную боль они ей причинили! Она рыдала, наказанная рабыня, и при этом боль дала ей дополнительное свидетельство его интереса и внимания. Тот факт, что он был заинтересован в том, чтобы наказать ее, тем самым улучшив ее поведение, означал возможное намерение оставить ее на своей цепи. Это давало ей надежду на то, что она не будет продана или проиграна, возможно, этой самой ночью. Теперь девушка отлично понимала, что это вполне могло бы быть сделано с ней. Но казалось, что он был достаточно заинтересован в ней, чтобы наказать, призвав ее к порядку. Но какую боль причиняла плеть! Она надеялась, что если в будущем господин захочет предупредить ее, то он обойдется, по крайней мере, по большей части, парой ударов стрекала, как это делали девушки в Цилиндре Удовольствий, когда были недовольны ее гореанским. Конечно, доходчивая инструкция быстрых, язвительных замечаний стрекала была бы более чем достаточна для ее контроля, управления и улучшения. После знакомства с этим аксессуаром в ней проснулось неописуемое усердие в ее уроках, горячее стремление исправить свое поведение и дикое желание стать как можно приятнее своему владельцу. Короче говоря, у этой рабыни, как и у большинства рабынь, были весьма двойственные чувства к плети, как к безошибочному символу доминирования и того, что мужчина был господином, а она его рабыней. Фактически, рабыни любят и уважают плеть, как символ их драгоценной неволи, ценности их ошейников, поставленный над ними и удерживающий их определенных рамках, но при этом они сделают многое, чтобы избежать ее удара. Но одновременно, каким бы странным это ни показалось, несмотря на их плачь и слезы, они порой радуются тому, что плеть могла бы быть применена к ним, поскольку это отгоняет их сомнения в том, что они действительно в ошейниках, что они действительно рабыни своего господина. Это для них является лучшим подтверждением их статуса, их положения, их реальности. Итак, Сесилия боялась плети, но радовалась тому, что была объектом ее приложения, и что ее без раздумий используют в случае, если ею будут недовольны. Теперь, благодаря событиям этого дня, она лучше чем когда бы то ни было, поняла, что, несмотря на свое земное происхождение, она была презренной рабыней гореанского рабовладельца. Рабыня боится плети, но взволнована тем, что может стать объектом ее приложения.

Она видит простое устройство, всегда присутствующее в интерьере, свисающее со своего крюка. Она смотрит на это с нехорошим предчувствием и опаской, и одновременно с успокоением и экстазом. И это является лучшим для рабыни доказательством ее особенности, ее ценности, важности, идентичности, рабского статуса, желанности и женственности. Она теперь, возможно впервые в своей жизни, очень рада быть женщиной, признавая себя, открыто и честно, представительницей подчиненного пола, рабского пола. Она находит в неволе свое естественное удовлетворение. Она благодарна за то, что ее хотят, благодарна быть собственностью, товаром, рабыней, принадлежать мужчине, быть его, как слин или кайила. Она благодарна своему господину, у ног которого она может стоять на коленях и чей ошейник она носит.

Время от времени, по требованию господина, держащего плеть в руке, она будет вставать на колени и целовать этот символ его власти, и в этой простой, привычной церемонии, медленно, вежливо, покорно и кротко лаская ее своими мягкими губами и нежным языком, рабыня будет подтверждать факт того, что признает ее главенство, что подчиняется ее правилам.

Итак, рабыня, видя плеть, спокойно висящую на своем крюке, улыбается. Она знает, как сделать так, чтобы плеть оставалась на своем месте. Она должна быть прилежной в своих обязанностях и стремиться, прилагая все свои способности и силы, чтобы ее владелец был ею доволен.

Но разве это не то, для чего нужна рабыня?

И какая рабыня, в конечном итоге, не хочет доставить удовольствие своему господину, служа ему как рабыня. И это даже выходит за пределы простого страха перед плетью, но, к своей радости и уверенности, женщина знает, что плеть всегда там, где-то рядом, готова, в случае необходимости к немедленному применению, поскольку она — рабыня.

«Будьте строгим со мной, мой господин, — думал Сесилия. — Именно такому мужчине я всегда хотела принадлежать, как рабыня. Ошейник именно такого мужчины, я хочу носить. Это тот мужчина, цепи которого должны отягощать мои конечности. Это перед таким мужчиной я хочу стоять на коленях, голой, в ошейнике и с закованными в цепи, руками и ногами. Это тот мужчина, ноги которого я готова целовать».

Девушка, извивавшаяся в танце перед своим владельцем в свете костра, была схвачена им и утянута сторону, подальше от освещенного огнем круга.

Другие мужчины начали пьяно озираться в поисках другой танцовщицы. Должна же быть где-нибудь еще хоть одна.

— Ты! — крикнул один из них, указывая на брюнетку.