Кхаа Тэ

Отплевываясь, Ребекка пыталась привстать, но огромная черная лужа, в которой она барахталась, не позволяла подняться на ноги. Златовласка скользила и вновь падала. Кровь и слезы не давали возможности осознать, что происходит. Она слышала булькающие звуки, исходящие от умирающих рядом с ней людей, дикие крики сельчан, разбегающихся в панике. Страх, ужас, отчаяние, неопределенность – все смешалось. Ребекка Лангрен, сквозь шквал эмоции, старалась убедить себя, что случившиеся события, всего лишь дурной сон, накрывший внезапно сознание. Сновидение, что оборвется, как только она проснется и откроет глаза.

Небольшая процессия, в которую входил Верховный жрец и барон, неспешно двигалась от замка к Дубкам. Бежать на пожар высокопоставленным особам, сломя голову, было непристойно. Сын феодала, в отличие от отца, помчался в Дубки стремглав. Горячее юное сердце всегда жаждет оказаться первым в центре событий.

Кортеж сопровождали два паладина и десяток стражников. Псилон Герион Виэнарисс гордо восседал на своем жеребце, по правую руку Бальтора Данкоса. Он мог остаться в замке, и проигнорировать неурядицы небольшого удела, но что-то подсказывало ему, что пожар в деревушке, связан с делами ордена. Данное стечение обстоятельств не могло быть простым совпадением.

Капеллан насторожился, как только из уст секретаря прозвучала громкая фраза: горит дом травницы. Верховный жрец не стал пренебрегать зацепкой. Он разослал храмовников по окрестностям, и один из них, как раз должен был проверить хижину старой Беллы. Псилон, конечно, не предполагал, что старушка окажется настоящей чародейкой, но следуя чутью, он был вынужден опровергнуть свои догадки, уповая на то, что они не подтвердятся.

Первые тревожные опасения зародились в его голове, когда из Дубков во весь опор примчался всадник. Это был один из послушников – Уолш. Взмыленный, как и его лошадь. Он, запинаясь, зашептал на ухо Верховного жреца, стараясь изо всех сил не повышать тон, чтобы слова его не долетели до ушей барона. Мужчина говорил сбивчиво, пытаясь совладать с волнением, обуявшим его. Капеллану с трудом удалось разобрать лепет, будущего брата Вечного света.

Новости были отвратные. Псилон, стал темнее тучи, его губы скривились от негодования. Он из последних сил стремился сдержать гнев. Негоже, чтобы барон заподозрил о чем-либо. Тот и так превратился в сплошной слух, внимательно следя за переговорщиками.

Верховный жрец тихо отдал Уолшу распоряжения, и взглядом сделал знак паладинам. Те кивнули и вместе с послушником, пришпорив коней, помчались в сторону Дубков.

– Что-то случилось, помимо пожара, Ваше Преосвященство? – с беспокойством поинтересовался Бальтор Данкос, ерзая в седле.

Капеллан пригладил бороду, немного поразмыслив, и твердо произнес:

– Вам следует немедленно вернуться в замок, Ваше Высочество.

Во взгляде владельца феода появилась растерянность.

– То, что творится в деревушке, уже заботы церкви, а не ваши.

– Но, пожар… И там мой сын… – попытался воспротивиться барон, глядя с сомнением в сторону багрового зарева.

– С деревней и с Годфри все будет хорошо. Даю вам слово, – пообещал Псилон. Лгал он превосходно. – Братья Вечного света наведут порядок в Дубках, и к утру вы получите полный отчет о происходящем.

– Но пожар! Его надобно ликвидировать, пока все село не сгорело дотла! – не унимался Бальтор Данкос. Феодал никогда не оставлял подданных в беде. Будь то последствие бури, наводнение или же пляска огненного цветка.

Капеллан оглядел полыхающие хижины. Одни идиоты окружали его! И инквизиторский костер, что подобно пасти Дейры Лаура, сейчас пожирал деревню по вине одного из них. Как только страсти улягутся, нечестивец получит по заслугам.

– Я и с этим разберусь, Ваше высочество. Напутствие священнослужителя в таком хаосе звучат громче и надежнее, нежели слова барона или короля. Не думаю, что организация тушения пожара, сложнее, чем управление орденом.

Хозяин угодья пожевал нижнюю губу и с тоской окинул взором владения. Он не желал сидеть в своих покоях, когда его удел терпит бедствие, но суровый настрой Псилона не позволил ему воспротивиться решению главы церкви.

– Я уповаю на вашу милость, Ваше Преосвященство, – кивнув головой, произнес Бальтор Данкос.

– Утром, я в подробностях поведаю о случившемся, и вы как добрый господин навестите сельчан, дабы поддержать их в горе. Как и обещал ранее, Годфри я приведу домой первым же делом. Если он сам не воротится вперед меня, – капеллан попытался изобразить дружескую улыбку.

Барон тяжело вздохнул, и развернул коня. Он неспешно направился обратно в замок в полном одиночестве, оставив стражу сопровождать Верховного жреца.

Псилон не стал дожидаться, пока феодал исчезнет в темноте ночи и, пришпорив жеребца, что есть мощи, помчался к Дубкам. Охрана еле поспевала за Верховным жрецом, мантия которого развивалась на ветру, саваном Темноликой, не понимая, что за безумная сила подгоняет Его Преосвященство.