Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Я взяла его за руку и повела в гостиную. Нашла пластинку и поставила на проигрыватель. Положила ему руки на плечи, а он обнял меня за талию. Ощущение было странное и почему-то неправильное, но мне было все равно. Я сегодня потеряла хорошего друга и заслуживала небольшого расслабона.

Заиграла музыка, и мы начали медленно танцевать. Раньше я много танцевала – наверное, с Филбертом.[79]

– Для одноногого ты хорошо танцуешь, Арни.

– У меня две ноги, Четверг.

И мы снова расхохотались. Я припала к нему, он оперся на софу, чтобы не рухнуть. Пиквик посмотрела на нас с отвращением и встопорщила перья.

– У тебя тут, в Кладезе, есть девушка?

– Нет никого, – медленно ответил он.

Я потерлась своей щекой о его щеку, нашла его губы и поцеловала очень ласково и бесцеремонно. Он начал отстраняться, но затем перестал и ответил на поцелуй. Ощущение оказалось до опасного приятным. Я не понимала, почему так долго оставалась одинокой.

Он оторвался от моих губ и отступил на шаг.

– Четверг, это все неправильно.

– Да что тут может быть неправильного? – спросила я, глядя на него и покачиваясь. – Хочешь пойти посмотреть мою спальню? Там такой классный потолок!

Я споткнулась и вцепилась в спинку дивана.

– Ну что уставилась? – спросила я Пиквик, сердито глядевшую на меня.

– У меня в голове стучит, – пробормотал Арнольд.

– И у меня тоже, – ответила я.

Арнольд склонил голову набок и прислушался.

– Не, это не в голове, это в дверь.

– Это двери восприятия, – заметила я. – Или небес и ада.

Он открыл дверь, и вошла очень старая женщина в синем бумазейном платье. Я начала было хихикать, но заткнулась, когда она подошла ко мне и отняла у меня стакан.

– И сколько ты уже выпила?

– Два? – ответила я, опираясь на стол.

– Две, – поправил Арни. – Бутылки.

– Два, – ответила я. – Ящика. – И снова захихикала, хотя на самом деле ничего смешного не было. – Слушай, бумазейная тетка, – погрозила я пальчиком, – лучше верни мне стакан!

– А о малыше ты подумала? – ответила она, грозно глядя на меня.

– Каком таком малыше? У кого малыш? Арни, у тебя малыш есть?

– Дело обстоит хуже, чем я думала, – пробормотала она. – Такие имена, как Аорнида и Лондэн, ничего тебе не говорят?

– Ни-че-го, – ответила я. – Но если хочешь, я выпью за них. Привет, Рэндольф.

Рэндольф и Лола стояли в дверях и с ужасом смотрели на меня.

– Ну? – сказала я. – У меня что, еще одна голова выросла или как?

– Лола, принеси ложку, – сказала бумазейная тетка. – Рэндольф, тащи Четверг в ванную.

– Зачем? – удивилась я, сползая на пол. – Сама дойду.

В следующий момент перед глазами у меня возникли задники Рэндольфовых ботинок и пол гостиной. Затем лестница с высоты его плеча. Меня снова разобрал смех, но остальное теряется в тумане. Я помню, как кашляла и блевала в унитаз, а затем, когда меня уложили в постель, разрыдалась.

– Она умерла. Сгорела.

– Я знаю, милая, – сказала старушка. – Я твоя бабушка, помнишь?

– Ба? – всхлипнула я, внезапно узнав ее. – Прости, что я назвала тебя «бумазейной теткой»!

– Все в порядке. Может, и хорошо, что ты выпила. Сейчас ты заснешь, а во сне тебе предстоит сражаться со своими воспоминаниями. Поняла?

– Нет.

Она вздохнула и отерла мне лоб маленькой розовой ладошкой. От этого мне полегчало, и я перестала плакать.

– Держись, дорогая. Не теряй головы и будь сильнее, чем когда-либо прежде. Встретимся утром на том берегу.

Бабушкино лицо начало расплываться, меня охватила дремота, и я погрузилась в глубины подсознания.

Глава 27

Маяк на краю моего сознания

Семейство Аид, насколько я знаю, состояло (по старшинству) из Ахерона, Стикса, Флегетона, Коцита, Леты и Аорниды – единственной девочки. Их папаша скончался давным-давно, оставив маменьку в одиночку справляться с юными и злобными отпрысками. Некогда Влад Цепеш отозвался о них как о «невероятно отвратительных». Семейка Аид жирела на всяких извращениях и преступлениях различной степени ужасности. Одни совершались ради щегольства, другие полусерьезно, иные – с ленивым пренебрежением ко всему. Лета, белая ворона семейства, вряд ли был жесток по натуре вообще, но остальные с лихвой его уравновешивали. В свое время мне выпало уничтожить троих из них.

ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТАидская семейка