Кладоискатели

В те времена голодовка как форма протеста за попранные права еще не была изобретена человечеством, но Ксаверий, предугадав этот способ выражения несогласия, решительно отодвинул от себя еду. Он был в бешенстве. «Я вам так этого не оставлю! Пусть я с голоду подохну, но вы у меня тоже попляшете!» – с гневом восклицал он, бегая по комнате. Потом машинально отщипнул кусок хлеба, потом так же машинально хлебнул супа, установленного на крохотной жаровне. Суп был горячий, вкусный. «О, какой я болван, что не выпустил из подвала русского ночью! – рассуждал он, быстро орудуя ложкой. – Теперь все кончено, кончено, и совершенно нельзя предугадать, какой оборот примет дело».

После супа он приступил к баранине, жаренной по-домашнему. Кастрюлька с ней была упрятана в теплую муфту, поэтому жаркое тоже было горячим.

– Переперчили, – буркнул в гулкую залу Ксаверий. – И с чесноком можно было бы обращаться поэкономнее.

Мысли его текли уже по другому руслу. «А что, собственно, произошло? – размышлял Ксаверий, тщательно пережевывая мясо. – Кто-то донес батюшке, что я встречался с русскими – с тем и с другим. Ну и что? У меня нет никаких обязательств, я не клялся страшной клятвой, что освобожу князя Козловского. Да и зачем мне его освобождать? Своей цели я добился. То есть случившееся превзошло все мои ожидания. Это же надо – встретить в подвале жениха! Теперь независимо от того, выйдет князь Козловский на свободу или нет, Лиза все равно не согласится выйти за меня замуж. А это главное. А что касается князя… Лизонька девица энергичная, ей его и освобождать».

Явившийся после обеда слуга принес свечи и связку книг. Князь был крут, но справедлив и поэтому сделал все, чтоб сын не скучал в заточении. В конце концов, отца тоже можно понять. Они единомышленники, они оба хотят избежать женитьбы на русской, но князь этого не знает, а потому видит в сыне злоумышленника. Damnant qoud non intelligun[32].

Полистав книги, Ксаверий совсем успокоился и передал со слугой, что хочет видеть отца по неотложному и крайне важному делу.

– Князь может возразить: вздор, пусть сидит, никуда не пойду, – упреждал слугу Ксаверий, – а ты тогда скажешь: панич велел передать: Шамбер объявился. Понял? Повтори! Да не перепутай.

Ксаверий не собирался вымаливать у отца прощение. Просто ему пришло в голову: а не мог ли этот Шамбер быть тем самым французом, о котором толковал попавший в капкан Игнатий? И вообще эти два русских негоцианта ведут себя странно. Меньше всего их интересует покупка лошадей, а появление неведомого Шамбера почитается настолько важным, что Козловский об этом должен знать даже в узилище.

Через час у Ксаверия состоялся разговор с отцом. Расстались они в самом добром расположении друг к другу. При этом сын сам попросил продлить свое заточение на неопределенный срок. Слуга принес огниво и три грелки для обогрева постели. Ксаверий заснул в самом хорошем расположении духа.

11

Но не забудем о горе Лизоньки. Чистые, хоть и наивные, надежды ее должны вызывать наше самое горячее сочувствие. Все рухнуло с арестом Ксаверия, любовь ее под угрозой. Теперь она не более чем птичка в клетке, хоть силы ощущает в себе исполинские.

Хозяева в замке с ней обращались так, словно ничего не произошло, о Ксаверии не было сказано ни слова. Напуганная и раздраженная Павла приступила было с вопросами, но получила такой железный отпор, что немедленно отвела войска на заранее подготовленные позиции, то есть обиженно поджала губы, распустила, как жабо, подбородок, и стала изображать «попранную преданность». Из этой роли она не вышла до самого вечера, а когда они с Лизонькой, направляясь спать, обнаружили в коридоре у двери в комнату гайдука, поставленного на часы «для их безопасности», Павла совершенно раскисла, принялась стенать, плакать и ломать руки.

Лизонька поняла, что план побега каким-то образом стал известен князю, и тот принял свои меры. А как теперь прикажете жить? На соломе в полной темноте томится несчастный Финист, у калитки их ждет вежливый и небритый поручик Люберов, а саму ее стережет охранник-гайдук!

Всю ночь она простояла у окна, вглядываясь в темноту, ожидая чего-то, чему не находила точного определения. Наверное, выстрелов, лязга вынимаемых из ножен шпаг, звона подков по мощеной дорожке парка. Ведь должны же они, мужчины, что-то предпринять? В мечтах ей служили все трое: князь Козловский, юный Ксаверий и поручик Люберов. Она читала в романах, что любовь и дружба святы! Как там в латинской пословице: «amore, more, ore, re…» Значит, объединившись, они должны разорвать тенета. Во имя любви!.. Или эта пословица хороша только стилем, а не смыслом?

Читая латинскую пословицу, Лизонька, как всякая женщина, отдавала предпочтение первому слову – «amore», забывая, что мужчины куда с большим увлечением служат последнему, а именно – делу, то есть «re», а если точнее – «negotium», что переводится как занятие, дело, недосуг. Поручик Люберов не привел лошадей к заветной калитке, потому что был занят делом, а заниматься всем прочим ему было недосуг.