Кладоискатели. Хроника времён Анны Ивановны

Долго так продолжалось, но болезнь отступила. Кровохарканье прекратилось, однако веселее Лизонька не стала. Худа была, ровно вешалка, румянец во всю щеку, к вечеру жар. Стала она тихой, пугливой, покорной, пристрастилась к чтению, на коленях всегда лежала раскрытая книжка. Карп Ильич теперь сам заезжал на Никольскую в книжные лавки — искал французские романы. Чтобы дочери легче было ориентироваться в книжном царстве, в дом ходила мамзель-француженка и трещала без умолку.

Последний лекарь, немец из цесарского государства, — говорили, что он пользует саму государыню, — выдумал прогулки: каждый день ходить пешком по саду, но можно и в карете ездить по городу, и чтоб не менее часа, понеже воздух в горнице не чистый, полон заразительных частиц, которые способствуют болезни.

Ноги Лизоньку не слушались. Чтоб не гневить отца, она покорно брела по аллейкам в сопровождении верной своей «дуэньи» Павлы, сорокалетней старой девы.

— Вот ужо до беседки дойдем, а там и сядем, — шептала Павла. — Нам бы только до той липки добраться, а там и отдохнем…

Потом немец сказал: ваша дочь выздоровеет только тогда, когда сама того пожелает, Надо сделать так, чтобы ей хотелось жить.

— Это как же так? — не понял Карп Ильич. — Всяк человек хочет жить, он так Богом замыслен.

— А Елизавета Карповна не желает. У нее сил нет, и она не хочет себя превозмочь.

— Что же делать?

— Может, замуж выдать?

— Такая она никому, кроме отца, не нужна, а мерзавцам, которые на деньги мои польстятся, я отдавать ее не намерен.

— Вам виднее, а все же как-то надобно Елизавету Карповну развлечь. А то и вовсе угаснет.

Лизонька была поздним ребенком, и Карп Ильич любил ее без памяти. Где можно развлечь любимое чадо? Конечно, в Санкт-Петербурге, куда двинулся двор. В новую столицу поехали поздней весной, когда дороги обсохли. Сурмилов привез дочь в усадьбу на Фонтанке в гулкий, плохо протопленный, необжитый дом. Что ни день, то бал или машкерад какой. Карп Ильич показывал дочери дворцы, дивный Петергоф с особняками его, Монплезиром и Марли… Смотри, дочь, хочешь, такой построю? Были в опере, итальянский кастрат пел так сладко, что Лизонька прослезилась. И все бы хорошо, если б от болотного петербургского климата не возвернулся к Лизоньке кашель.

Все тот же лекарь цесаревский дал новый совет:

— Барышне след поехать в теплые края, под жаркое солнце, в Европу, одним словом. Осень там сухая, багряная, воздух напоен живительным соком…

Карп Ильич поверил лекарю и повез дочь в Париж. Собственно, с этой поездки и началась его настоящая карьера, потому что он смог получить заказ на поставку французских вин ко двору самой государыни.

Воздух Парижа для Лизоньки оказался чудодейственным. Уже через две недели у нее изменилось выражение глаз, они вдруг распахнулись и засияли, как два солнышка. Потом Карп Ильич услышал ввечеру, как дочь ходит по комнате и что-то напевает. Наутро она попросилась в модную лавку. Вот что делает теплый климат, ликовал отец! Ему, старому дурню, и в голову не приходило, что причиной пробудившегося в Лизоньке интереса к жизни был не ласковый воздух Франции, а скромный бал в доме русского дипломата Головкина.

Встреча с прекрасным молодым человеком потрясла девушку. Она и не подозревала, что можно опьянеть от одного взгляда собеседника! Про любовь она читала в книжках, и душа ее замирала, но то было жалким подобием истинных переживаний. Неужели это правда, она заставила полюбить себя такого человека, этого ангела с дерзким взглядом, узкой талией, горячей рукой и удивительной улыбкой… Полная неопытность в подобного рода разговорах, а вовсе не стыдливость, как думал Матвей, помешала Лизоньке вести себя с полной естественностью и дать твердый ответ: да, о да! Но девушка была уверена, что кавалер умен и сам прочел все в ее глазах.

Внезапный отъезд князя Матвея не огорчил Лизоньку. Во-первых, он ей написал и встреча их обязательно состоится, а во-вторых, она была наполнена чувствами и не хотела их расплескать случайным свиданием, необдуманным разговором и чьими-нибудь нескромными намеками. Они виделись всего два раза, и оба при свечах, а ну как в яркости дня она ему не покажется? Зеркало не врет: кожа у рта сухая, волосы тусклые, брови как-то укоротились, а раньше изгибались дугой. Да и потеет она из-за болезни, может статься, от нее дух тяжелый. А тут вот как все славно получилось! Господь дал ей выздороветь, войти в сок и уж потом предстать перед возлюбленным. А что модными тряпками перед кавалером не похвасталась, то ведь это мелочи… пустое.

Теперь все свое хитроумие она направила на то, чтобы избавиться не только от общества отца, но и от докучливой, болтливой Павлы. Пустая комната наполнялась сказочными персонажами и картинами будущего счастья. Лизонька рассматривала их, лежа на канапе и улыбаясь. Плохо только, что милый образ исчезал, растворялся, словно в тумане. Глаза помнит, нос помнит, губы, а чтоб увидеть живое лицо… не получается.