Клады Цусимы и исчезнувшее золото адмирала Колчака

Что же было с российским золотом дальше? Куда оно делось? Для того, чтобы прояснить этот вопрос, снова обратимся к запискам писателя-историка Виталия Гузанова. Он пишет по данному поводу следующее: «У меня есть подозрение, что золото из Гонконг-Шанхайского банка постепенно перекочевало в Америку. В начале 1920 года встал вопрос о создании пенсионного фонда Союза бывших русских послов, который впоследствии оказывал денежную помощь видным деятелям эмиграции. Кстати, пенсию фонда получал и генерал А.И. Деникин, когда писал свой известный труд «Очерки русской смуты». Известен и такой факт: сопредседатель фонда — посол России в Вашингтоне Г.П. Бахметьев — перевел чек на 300 тысяч долларов, чтобы на них могли худо-бедно существовать в Болгарии рядовые и офицеры вооруженных сил юга России, оказавшиеся за границей. Однако деньги не поступили в Софию, а почему-то оказались в Париже…»

Отметим одну любопытную подробность. Бывший капитан парохода «Олег» Пережогин впоследствии вернулся на Родину. Некоторое время он плавал на Дальнем Востоке, а потом по возрасту работал на берегу. В 1937 году Пережогин был арестован органами НКВД и расстрелян за участие в вывозе из страны народного золота. Наверное, он оказался единственным из участников событий 1919 года, связанных с вывозом «колчаковского золота», кто понес наказание. При этом капитан парохода был, как мы понимаем, далеко не первостепенной фигурой в сложной и многоходовой «золотой игре», а всего лишь пешкой, случайно оказавшейся в центре данных событий.

Спустя три недели после ухода из Гонконга парохода «Олег» на рейде появился английский пароход «Кимун». Консул Эттинген сразу же поставил о его приходе в известность посланника князя Кудашева: «16 октября получил с парохода «Кимун» 598 ящиков, по описанию коносамента, с золотом на 3 793 782 фунта. Я сдал их в том виде, в котором получил, на хранение Гонконг-Шанхайскому банку. На пароходе не было нашего чиновника. Эттинген».

На полученной от Эттингена шифротелеграмме Кудашев написал: «Клемму. Владивосток. Консул. Гонконг. Телеграфирует. (Посланник дает указание весь текст переписать целиком.) № 710. 20 октября».

Помимо зашифрованной депеши Российский консул в Гонконге послал письмо на пяти страницах машинописного текста. Послал в два адреса: во Владивосток директору Кредитной канцелярии и в Пекин князю Кудашеву.

Из письма консула Эттингена: «…Пароход «Кимун» прибыл сюда рано утром 16 октября, и по получении о приходе извещения от агентов я немедленно отправился в военно-морской док, у стенки которого стоял «Кимун». Капитан парохода сообщил мне и находившемуся тут же агенту «Бэттерфилъд и Суар», что г. Данилов сошел с парохода в Шанхае и что золото находится в припечатанной кладовой, охраняемой английскими матросами. Выяснилось также, что подлинный коносамент на 598 ящиков остался во Владивостоке. Агент фирмы «Бэттерфилъд и Суар» тогда заявил, что фирма затрудняется выдать консульству груз ввиду отсутствия подлинника коносамента, несмотря на то, что и она получила из Владивостока извещение, что ящики, первоначально предназначенные для Шанхая, ныне подлежат выдаче консульству в Гонконге…»

Консул Эттинген никак не мог уразуметь, почему англичане хотят его одурачить. Никто не хотел объяснить, что произошло в Шанхае, если золото первоначально было адресовано Русско-Азиатскому банку? И последнее: на каком основании г-н Данилов, сопровождавший золото, остался в Шанхае? Капитан парохода «Кимун» должен был ответить на эти вопросы, но он хранил молчание. И наверняка с согласия агента фирмы «Бэттерфильд и Суар», который решил не отдавать золото. Поразительно, но российское золото англичане теперь стали просто отбирать!

Не менее удивительно и то, что и консул оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Приметные одергивания русских, доходящие до унижения, наблюдались и ранее. Чего стоит, например, такой факт, как интернирование англичанами вспомогательного крейсера «Орел», на котором в годы первой мировой войны проходили практику кадеты и гардемарины Морского корпуса.

В конце концов, Михаилу Митрофановичу Афанасьеву при непосредственном содействии консула Эттингена удалось вернуть крейсер и поднять Андреевский флаг, но он не мог накормить людей. «Олег» стоял в Гонконге, а его команда влачила самое жалкое существование.

Когда «Кимун» встал под разгрузку золота, Эттинген обратился к командиру крейсера, выделить офицеров для наблюдениея за англичанами при разгрузке. Консул уже совершенно не доверял союзникам.