Клан Борзых: Приемыш

«У меня вопрос более насущный, ты можешь гарантировать, что наш манёвр останется незамеченным?» — спросила Сара. — «Стоит привлечь к себе излишнее внимание, и протокол поведения паразитов изменят, добавят отзыв свой-чужой, начнут контролировать через сеть, и с таким трудом построенная оборона рухнет».

— Учитывая, что гарнизон форта мёртв, не вижу смысла торопиться, — подумав решил я. — Но и отбрасывать эту мысль не стоит. Чем он отличается от подземной крепости, где заражённые могли устроить перевалочный пункт? Только тем, что он ближе к Несокрушимому, а значит, опаснее.

— В этом вы правы, но мы не можем знать наверняка, да и ситуация сильно изменилась. В первый день заражённые были отброшены на несколько километров, сейчас они непрекращающимся потоком прут через рвы и укрепления, — возразил Филинов. — Наша задача — спасение человечества, но умерев мы её не осуществим.

— Как бы нам не прислали сигнал о самоуничтожении, подорвав, — задумчиво протянул Семён. — Вот это совершенно некстати будет.

— И электричество пока есть, значит…— сказал Данила.

— Значит, нельзя останавливать огонь. Пока на стенах видят, что мы сопротивляемся, взрывать не станут. Лучше подумайте, как дольше продержаться, — оборвал я, переводя разговор в конструктивное русло.

— И то верно, — кивнул Семён. — Пока дерёмся — не бесполезны.

— Вот только снарядов у нас хватит на десять часов, — напомнил я.

— Значит, снижаем норму в два раза. Может, к тому времени из крепости подойдёт подкрепление, или связь восстановят, — решительно сказал Данила и, сняв трубку, объявил по форту переход на половинную смену. Что с учётом усталости и ранений было воспринято на ура.

Я же сосредоточился на сборе ресурсов. С каждой новой волной тварей вал наполнялся, хотя пока только до уровня второго этажа. Но когда включат пресс, было совершенно непонятно, а паразиты новой толпой ринулись к нам. Хорошо, люди уже знали, как себя вести: намертво перекрыли бойницы, отошли от стен и били лишь тех тварей, что приближались к ним.

Приходилось бегать с этажа на этаж, вылавливая миньонов с заполнившимся хранилищем, а заодно перепрограммировать новых, забирая себе самые удачные и прочные комбинации. Ни одной элиты мне не попалось, но после того как Сара накопила достаточно данных, выяснилось, что и у нейрочипов были свои апгрейды. Уже после официальной смерти носителя.

Связано это было с целым рядом условностей и модификаций, которые тяжело было объяснить чем-то кроме эволюционного процесса. История заражённых всё ещё не складывалась, но стало понятно, что пострадавшие люди, заражённые техновирусом, стремились к бессмертию, частью которого становился перенос сознания в защищённый мобильный блок — бывший нейроинтерфейс.

Таких нам, естественно, не попадалось, но и достигших конечной точки — цифрового бессмертия, — были единицы. А вот вставших на такой путь — очень много. Вот и нападали на форт паразиты с разным прогрессом. Какие-то на самой ранней стадии, а другие — получившие укреплённый корпус, множество лапок и прочее.

«Слушай, я не понимаю, почему мы вместо того, чтобы собирать по крупицам эти наномашины, просто с их помощью не создадим станок, а на нём уже делать что угодно? Те же пропеллеры для дрона», — спросил я, в очередной раз смотавшись сверху вниз и собрав за один проход жалкие двести миллиграмм нанитов.

«Просто⁈» — появившееся у меня перед глазами изображение девушки закатило глаза. — «Просто… Думаю, моя ошибка в твоей недостаточной образованности и мотивированности. Наномашины — не панацея и не волшебное средство. Это двигающиеся с естественными жидкостями или с помощью магнитных полей микроскопические механизмы, получающие энергию из среды. Механизмы, которые требуют для выполнения работы чёткие программы, которые заложены в аппаратно-программный комплекс. То есть в нейрочип. И если в нём нет каких-то данных, то и выполнить эту команду нельзя».

«Но ты же выкачиваешь информацию из чипов. Вряд ли там всё стандартное, должны быть и различия».

«Их хватает. Но большая их часть была направлена на спасение жизни носителя чипа. Больше девяносто пяти процентов всего кода — симуляция мозговой деятельности для контроля повреждённых тел, и она почти стандартная у всех. Пять последних процентов могут содержать как программные модули, которые я сканирую и храню, так и особо важную информацию».

«И среди этой информации — инженерной нет?»