Клан Кеннеди

Такая манера поведения была характерна не только для Джона. В доме существовали жесткие правила, которые воспринимались всеми детьми. Когда они находились дома во время каникул, им следовало возвращаться с прогулок, как только стемнеет. Время еды было жестко обозначено, и все дети должны были сидеть за столом за пять минут до установленного часа, ожидая прихода родителей.

Было принято, что старшие дети обязаны подавать пример младшим, а последние следовать их образцу. Хотя разница в возрасте между самым старшим и самым младшим братьями составляла 17 лет, все дети воспитывались в духе общности, ответственности друг за друга, взаимной поддержки перед внешним миром.

При этом особенностью воспитания была передача мнений и даже распоряжений по цепочке сверху вниз. Если отец или мать хотели что-нибудь внушить кому-то из детей, они часто не обращались к нему или к ней прямо, а просили передать рекомендацию или мнение так, чтобы совет исходил от родного брата или сестры. Точно так же «по нисходящей» передавались спортивные навыки и методы подготовки к школьным урокам, характер общения и т. п. Старший сын учил младшего плавать, ходить под парусом, играть в футбол и теннис, а тот передавал эти умения следующим за ним брату и сестре.

Подчиняясь в основном старшему брату, набираясь у него опыта, знаний, умения вести себя, Джон всё же часто испытывал раздражение по отношению к Джо-младшему. Ему казалось, что тот слишком требователен, что он не считается с его мнением и даже достоинством, хотя разница в возрасте — два года — была небольшой. «Позже всё как-то сгладилось, — вспоминал Джон, — но в детстве это была проблема»^{153}. Сопротивляясь нажиму со стороны Джо, который подчас бывал грубым и резким, Джон учился самостоятельности, свободному выражению своих мнений и желаний, и это свойство закреплялось с годами.

Спортивные состязания, уроки танцев, занятия с учителями — «рабочий день» детей был расписан с утра до вечера буквально по минутам. Юнис Кеннеди вспоминала, что дети подчас выражали недовольство столь строгим режимом, «но мы развивали свои умения, и это стало нашим достоянием»^{154}

.

Бывали случаи, однако, когда родители теряли самообладание, толи испытывая крайнее недовольство поступком кого-то из своих чад, то ли находясь в дурном расположении духа.

В этом случае следовали не просто суровые упреки, а откровенная ругань в адрес того, кто попал под горячую руку. Так что идеальными воспитателями, тем более пользовавшимися какими-то научными методами, супруги Кеннеди отнюдь не были.

Дети побаивались отца и в то же время постоянно стремились заслужить его одобрение, обращаясь к нему как к высшему арбитру. При этом неизменно подчеркивалось, что жизнь — это борьба, что в борьбе побеждает сильнейший, что надо быть всегда первым, а оказаться на втором месте — значит проиграть бой. Джозеф-старший не гнушался банальностей, которые повторялись настолько часто, что стали притчей во языцех. Он любил, например, ходкое выражение: «Когда идущий держится твердо, твердость сама ведет вперед» (это выражение в переводе звучит не столь выразительно, как в английском языке: «When the going gets tough, the tough gets going»)^{155}. Будучи натурой, иногда сдерживавшей свои чувства, а иногда полностью им отдававшейся, Джозеф-старший не скрывал недовольства, когда во время спортивных соревнований дети, по его мнению, не работали до изнеможения. В таких случаях он их презрительно укорял; наблюдались и эпизоды, когда провинившегося в качестве наказания отправляли обедать на кухню^{156}.

Может показаться удивительным, но и в переходном, «протестом», возрасте дети не просто мирились с таким вмешательством в их личные дела, но воспринимали его как само собой разумеющееся.

Почти все дети Джозефа и Розы оставили воспоминания, в которых выражали благодарность родителям и всему семейному кругу за заботу, за воспитание, за узы близости и взаимной преданности, которые их связывали. Юнис говорила: «Что из того, что у тебя была какая-то небольшая проблема? Это всегда происходит в большой семье. Это — большое преимущество. Ты можешь видеть проблемы других людей, а они не жалуются. Ты никогда не увидишь, чтобы жаловалась твоя мама. Мой брат Джек был таким же. Он не жаловался, так что же жаловаться мне?»^{157}

Это, безусловно, была форма казенного оптимизма, самообольщения. Но таковы были все представители этого клана с юных лет, и таковыми они останутся на протяжении всей жизни.

Будущий президент не составлял исключения. Может быть, он даже ярче братьев и сестер сочетал стремление к самостоятельности с приверженностью отцовским мнениям. В одном из писем отцу из школы Чоэйт Джон сообщал, что обсуждал с приятелем их занятия. Оба пришли к выводу, что плохо работают: «Мы наконец решили прекратить валять дурака. Я действительно понимаю теперь, как важно хорошо работать в этом году… Я действительно это чувствую, теперь я всё обдумал и понял, что я обманывал себя в том, сколько работы я на самом деле выполнил».