Клан Пещерного Медведя

Дойдя до небольшой поляны, мужчины устроились по обе стороны от Брана на поваленных стволах и валунах, а Эйла опустилась на землю у ног вождя. Бран коснулся ее плеча, позволяя поднять на него глаза, и безотлагательно приступил к делу.

— Скажи, Эйла, это ты убивала хищников, которых охотники находили в лесу? — задал он первый вопрос.

— Да, — кивнула девочка.

Отпираться было бессмысленно: тайна ее вышла наружу и охотники сразу поймут, если она попытается ввести их в заблуждение. К тому же ложь претит ей, так же как и всем ее соплеменникам.

— Как ты выучилась владеть пращой?

— Зуг выучил меня.

— Зуг! — изумленно повторил Бран.

Все взоры устремились на старого охотника. Тот решительно воспротивился навету.

— Никогда я не учил ее, — заявил он.

Эйла поспешила разъяснить недоразумение.

— Зуг не знал, что я учусь у него, — сообщила она. — Я тайком наблюдала, как он обучал Ворна, и все перенимала сама.

— Давно ли ты охотишься? — изрек Бран следующий вопрос.

— Два лета. Я взялась за пращу три лета назад, но в первое лето я не охотилась, только училась владеть ею.

— Да, три лета назад Ворн тоже впервые взялся за пращу, — подтвердил Зуг.

— Мы с ним начали учение в один день, — сообщила Эйла.

— Откуда тебе известно, с какого именно дня обучается Ворн? — в недоумении спросил Бран.

— Я была там. Наблюдала за ними.

— Где «там»?

— На полянке для метания. Иза послала меня в лес набрать коры вишни. Но когда я подошла к зарослям вишни, то увидела охотников, — пояснила Эйла. — Уйти я не могла: Изе была нужна кора. Тогда я затаилась и стала ждать, когда уйдут мужчины. Я видела, как Зуг дал Ворну первый урок.

— Значит, ты видела, как Зуг дал Ворну первый урок, — вмешался Бруд. — А ты уверена, что это был именно первый?

Бруд слишком хорошо помнил тот день. И воспоминание о стычке на лужайке снова вызвало краску стыда на его щеках.

— Да, я уверена.

— А что ты видела еще?

Бруд злобно прищурил глаза. Жесты его стали отрывистыми и резкими. Бран тоже припомнил, что произошло в тот день на метательном поле. Мысль о том, что свидетельницей столь позорного случая стала женщина, отнюдь не была приятна вождю.

Эйла замешкалась.

— Я видела, как другие мужчины тоже упражнялись в метании камней из пращи, — попыталась она выкрутиться.

Взгляд Брана посуровел. Эйла заметила это и решила не хитрить.

— Я видела, как Бруд толкнул Зуга на землю, — добавила она. — И ты очень разгневался, Бран.

— Ты видела? Ты видела все? — настаивал Бруд.

Он побагровел от стыда и смущения. Почему из всех соплеменников именно она, эта несносная девчонка, стала свидетельницей его унижения. Она видела, как Бран грубо отчитал его. С досадой Бруд припомнил, что в тот неудачный день ему отнюдь не сопутствовала меткость. Да ведь и гиену, схватившую сына его женщины, он не сумел убить. Гиену убила она, Эйла. Девчонка, одержавшая над ним верх.

Признательность, которую он еще недавно испытывал к Эйле, улетучилась без остатка, а ненависть вспыхнула с новой силой. «Я был бы рад, если бы ее обрекли на смерть, — твердил он про себя. — Она заслужила это». Мысль о том, что свидетельница его позора останется в живых, казалась ему невыносимой.

Бран не сводил глаз с сына своей женщины. По лицу Бруда можно было понять, что душу его захлестнули обида и ярость. «Да, скверно вышло, — думал вождь. — И как раз тогда, когда неприязнь между Брудом и Эйлой могла, наконец, прекратиться». Он вновь обратился к девочке:

— Ты сказала, что начала обучаться в тот же день, что и Ворн. И как ты обучалась?

— Когда вы скрылись, я вышла на поляну для метания и увидела пращу, которую Бруд бросил на землю. После того как ты разгневался на Бруда, все позабыли о ней. Сама не знаю почему, но мне вдруг захотелось попробовать метнуть камень. Я вспомнила наставления, которые Зуг давал Ворну, и попыталась последовать им. Это оказалось нелегко. Я провела там целый день. Позабыла обо всем, не заметила, как наступил вечер. Наконец камень попал в цель. Я думаю, это вышло случайно. Но все же я решила, если буду много упражняться, сумею овладеть пращой. И я спрятала ее.

— Полагаю, из наставлений Зуга ты поняла, как сделать новую пращу?

— Да.

— И все лето ты упражнялась?

— Да.

— Когда ты дерзнула охотиться, почему ты избрала своей добычей хищников? Выследить их труднее, к тому же встреча с ними опасна. Мы находили в лесу убитых волков и даже рысей. Зуг всегда утверждал, что из пращи можно убить столь крупных зверей. Ты подтвердила его правоту. Но почему только хищники?

— Я знала, что никогда не смогу принести свою добычу в пещеру. Знала, что женщинам не положено даже прикасаться к оружию. Но я хотела охотиться. Хотела хотя бы попробовать. Хищники досаждают нам, они похищают наши запасы. Я решила, что, убивая их, я принесу Клану пользу. К тому же мне не жаль было оставлять их шкуры в лесу, ведь мясо хищников не годится в пищу.

«Что ж, это она разъяснила, — подумал Бран. Она не разъяснила другое: как ей пришло в голову охотиться. Она женщина. У женщин не должно возникать подобных желаний».