Клан Пещерного Медведя

Эйла вброд переправилась через ручей и оказалась на лугу, где рос девясил. Опустившись на землю, она руками принялась выкапывать из земли целебные корни. На обратном пути она вымыла руки в ручье и заторопилась домой.

Уба уже развела огонь, но вода, которую она поставила кипятиться, была едва теплой. Креб, стоя над Изой, совершал исполненные магического смысла движения. С прежней страстью он умолял всех известных ему духов-защитников укрепить дух Изы и не забирать ее так скоро. Уба устроила Дарка на меховой подстилке. Малыш уже начал ползать и теперь, встав на четвереньки, направился прямиком к матери, которая крошила на мелкие кусочки корни девясила. Он вскарабкался к ней на колени и потянулся губами к соску. Но Эйла опустила его на землю. Сейчас ей было не до сына. Не обращая внимания на его обиженный рев, она положила корни в воду и добавила в сосуд несколько раскаленных камней, чтобы вода закипела быстрее.

– Дайте мне Дарка, – попросила Иза. – Я хочу посмотреть на него поближе. Он так вырос.

Уба подхватила ребенка и отнесла его к Изе. Та усадила Дарка на колени и принялась покачивать. Но мальчику вовсе не хотелось сидеть на руках у незнакомой старухи, и он принялся вырываться.

– Он силен и здоров, – довольно заметила Иза. – И голов удержит без всякого труда.

– Представляешь, у него уже есть женщина, – с гордостью сообщила Уба. – Пока это маленькая девочка. Но когда она вырастет, ее отдадут Дарку.

– Ничего не понимаю. Какая девочка? Дарк совсем мал, к тому же он увечный. Неужели кому-то захотелось отдать за него дочь?

– На Сходбище мы познакомились с женщиной из другого Клана. Ее дочь тоже увечная. Она очень похожа на Дарка. По крайней мере, голова у нее точь-в-точь такая же. В первый день эта женщина сама подошла к нам и спросила, не согласится ли Эйла, чтобы Дарк и ее дочь соединились, – пояснила Уба. – Ода, мать девочки, очень переживала, что дочь ее никогда не найдет себе мужчину. Бран и вождь Клана Оды обо всем договорились. Скорее всего, после следующего Сходбища девочка переселится в наш Клан, даже если к тому времени она не достигнет женской зрелости. Эбра сказала, девочка может жить с ней до тех пор, пока они с Дарком не вырастут. Ода была счастлива. Особенно после того, как Эйле позволили приготовить священный напиток.

– Значит, Мог-уры все же признали Эйлу ценительницей и моей преемницей? Я так боялась, что они отвергнут ее, – сказала Иза и обессиленно опустила руки. Разговор утомил больную, и все же в окружении близких она чувствовала себя более бодрой если не телом, то духом. Немного отдохнув, она спросила: – Как зовут девочку, предназначенную для Дарка?

– Ура, – ответила Уба.

– Хорошее имя. Звучит приятно. – Немного отдохнув, Иза задала давно волновавший ее вопрос: – А Эйла? На Великом Сходбище не нашлось мужчины для нее?

– Тот Клан, где живут родственники Зуга, не прочь ее взять. Сначала они отказались наотрез. Но после того как Эйлу признали целительницей, решили подумать. Только времени уже не оставалось, мы торопились в дорогу. Может, Эйлу они и возьмут, но не думаю, что они захотят принять Дарка.

Иза кивнула и утомленно закрыла глаза.

Эйла меж тем резала мясо, чтобы приготовить для матери бульон, то и дело нетерпеливо заглядывая в сосуд с отваром для корней. Однако снадобье все еще не приобрело нужного цвета и запаха. Дарк, жалобно хныча, подполз к Эйле, но она опять отказалась взять его на руки.

– Дай его мне, Уба, – сделал знак Креб.

Оказавшись на коленях Креба, мальчик затих, занявшись бородой старого шамана. Но скоро эта забава ему наскучила, он вырвался из рук Креба и снова двинулся к матери. Ребенок устал и проголодался, но Эйла, хлопотавшая у огня, казалось, не замечала, что он с плачем теребит ее за ногу. Креб, опираясь на посох, поднялся, потом отбросил палку и сделал Убе знак подать ему Дарка. С трудом ковыляя без своей опоры, он направился к очагу Бруда и протянул ребенка Оге.

– Мальчик голоден, а Эйле сейчас не до него – она готовит снадобья для Изы. Ты не покормишь его, Ога?

Молодая женщина кивнула, немедленно взяла ребенка на руки и дала ему грудь. Бруд злобно сверкнул глазами, но угрюмый взгляд, который метнул на него Мог-ур, заставил его сдержаться. Неизбывная ненависть Бруда к Эйле не распространялась на человека, который заботился и защищал ее сызмальства. Бруд слишком трепетал перед Мог-уром, чтобы ненавидеть его. Однако еще в детстве он обнаружил, что священный муж, всеми помыслами устремленный в мир духов, редко вмешивается в житейские дела Клана. Ни разу он не отчитал Бруда, не потребовал, чтобы тот оставил Эйлу в покое. Но Бруд не имел ни малейшего желания вступать со старым шаманом в открытое столкновение.

Вернувшись к своему очагу, Креб принялся перебирать сваленные в кучу вещи в поисках сосуда с медвежьим жиром – причитавшейся их Клану долей топленого сала зверя, умерщвленного во время Ритуала. Уба поспешила на помощь шаману. Отыскав сосуд, Креб отправился в свое святилище. Он знал – надежды нет, и все же хотел применить все подвластные ему чары, чтобы сохранить жизнь Изы.