Кланы Америки

Выяснение, кто кому дядя в Турции (в буквальном смысле), стало излюбленным и даже навязчивым занятием отечественного медиа-мэйнстрима. Между тем в США тоже немалое значение имеют родственные и деловые связи, сосуществующие с должностными обязанностями. Как мне представляется, изучение американского «сращения власти и бизнеса» более полезно для понимания того, как устроен мир, чем украинское по стилистике копание в мальтийских оффшорах Билала Эрдогана. И я объясню почему.

Двадцать процентов или жизнь

Как сообщил нам тот же Георгий Бовт, нефть ИГИЛ поступает на рынок через «сеть с огромным числом посредников не только с турецкими паспортами, но и с иракскими, иорданскими, сирийскими и даже израильскими и иранскими. В расследованиях, имеющихся в открытом доступе, фигурируют как точки транзита такой нефти и турецкий порт Джейхан, и Бейрут, а также Мальта и даже израильские Ашкелон и Ашдод»

. И далее: «Курдская нефть, покупаемая турками в обход Багдада, смешивалась с нефтью, скажем, из трубопровода Баку-Джейхан, после чего экспортировалась как уже легальная, в том числе через порты Мальты, Ливана и Израиля.

Был проложен нефтепровод из иракского Курдистана до Джейхана. Теперь курдская нефть смешивается с нефтью от ИГИЛ. По свидетельству офицера иракских спецслужб, курдская и ИГИЛовская нефть, добываемая в районе Мосула, смешивается на турецкой-иракской границе. Затем «коктейль» поступает, например, в Джейхан. Объем суточной отгрузки нефти — более миллиона баррелей. Отследить именно ИГИЛовские 45–50 тысяч баррелей почти невозможно. Помимо Джейхана, используются турецкие порты Мерсин и Дартел. Отгружаемая из турецких портов нефть проходит транзитом в том числе через Мальту, где базируется танкерный флот BMZ Group Билала Эрдогана».

Это все, что может сказать добросовестно соединивший детали «пазла» публицист, при этом признавая, что основным источником информации о BMZ является турецкая оппозиционная Народная республиканская партия (CHP), деятели которой разоблачали в лице BMZ не столько шуры-муры с ИГИЛ, сколько монополизм в бизнес-связях с Иракским Курдистаном, т. е. пресловутое «сращение власти и бизнеса». Любой украинец подтвердит, что такие разоблачения не чужды конкурентной корысти.

Остальные детали публицист Бовт ожидает от FATF, заранее предсказывая, что их не получит. Но уже из приведенных им сведений следует, что: а) реализацией нефти ИГИЛ занимаются многие; б) этому не препятствуют как минимум портовые администрации стран, которые в сирийском конфликте на нашей с Ираном стороне (Ливан) или как бы на нашей (Израиль); в) отнюдь не вся нефть, в которой растворена доля ИГИЛ, транспортируется пресловутой BMZ; г) сама эта доля не впечатляет, ибо ИГИЛ оккупирует не самые нефтеносные районы Сирии; д) практика показывает, что динамика поставок может сказываться на фрахте в портах, но не на мировых ценах на нефть. Значит ли, что ИГИЛ оказывает ничтожное влияние на рынок? Нет, не значит, потому что ИГИЛ действует еще и в Ливии. И не просто действует, а находится там в союзе с «Рассветом Ливии», контролирующим порты. Между тем объем поставок ливийского сырья на рынок не единожды квалифицировался отраслевыми экспертами как фактор динамики мировых цен.

Внимание к Ливии привлекается в российском эфире лишь 10 декабря, когда там оказывается Абу Бакр аль-Багдади. До этого момента российский эфир твердит, в силу конъюнктуры, что в центре ИГИЛовского нефтяного заговора находится именно семья Эрдогана. В свою очередь, в американском эфире чаще столь же эмоционально утверждается, наоборот, что у Асада есть какие-то свои отношения с ИГИЛ. И тоже изыскиваются аргументы — не потому, что речь идет о значимых объемах нефти, а исключительно в силу политической конъюнктуры. Найдут ли наши оппоненты hard evidence (в отличие от инсинуаций заинтересованного Шубина) или нет? Вообще-то о вынужденных контактах чиновников Сирии с предводителями боевиков на подконтрольных Дамаску территориях в американо-арабских СМИ (Al Monitor и др.) писали еще в 2012 году, притом без всяких сенсаций. О чем шла речь? О том, что есть, к примеру, нефтепровод, соединяющий месторождение с побережьем. А часть трассы этого нефтепровода проходит через неподконтрольную территорию. И что делать? Можно взорвать нефтепровод, и от месторождения не будет толку. А можно неформально договориться с ответственным боевиком о его доле за транзит. Скажем, 20 %. Война кончится не завтра, а выживать надо сегодня.