Клара

Сдалась Клара перед науками из-за такого стечения обстоятельств, которое в их доме бывало не очень часто и заключалось в том, что перед приездом отца мать не пила больше недели, а она как правило делала это от двух раз в неделю и больше, но не в этот раз. Мама всегда была очень раздраженной в такие периоды, а тут ещё раздражённым приехал и отец, который все пару дней, что был дома не отходил от компьютера, а по вечерам садился на кухне с бутылкой водки, он говорил, что так расслабляется, а то с ума сойдёт от стресса. Родители крайне редко ругались между собой, потому что в последние годы всегда можно было поругать дочь, которая непременно дала бы для этого повод хотя бы тем, что ничего не делает, например. И не важно, что её ни о чём не просили. Вот есть у мамы однокурсница, а у неё дочь всем занимается, а Клара занимается «ничем», или у матери уборка, но Клара всё никак не прочитает её мысли о том, где ей быть, что подхватить или что подать, чем не повод для унижения одновременно раздражающей и по-смешному сгорбленной дочери. Она была самой высокой в классе из девочек, но чем выше становилась, тем сильнее какой-то невидимый канат тянул голову к земле. Вот и в этот день сошлось, что отец был злым из-за работы, мать была злой из-за Клары и вдруг решила зайти в её комнату и выяснить чем можно заниматься столько времени, дочь занималась тем, что делала русский язык, с которым проблем было явно поменьше чем с математикой, но в тетради к Клариному несчастью было слишком много помарок и исправлений, матери от чего-то стало смешно, а потом тетрадь в её руках разошлась пополам с характерным звуком рвущейся бумаги, полиэтиленовая обложка сопротивлялась подольше, но тоже пала в сражении с матерью. Клара сидела и переписывала все классные и домашние работы с самого начала и так старалась не ошибиться, что каждый раз вместо буквы «б» писала «д», за этим следовали зачёркивания, а зачёркивания мать будто чувствовала и заходила порвать очередную тетрадь, сопровождая это всё визгами о том, что её дочь идиотка, которая привыкла к тому, что за неё всё делают. На четвёртый или пятый раз мать вызвала себе на подмогу отца, который, как ему видимо казалось, придумал что-то умное:

– Пиши, я буду смотреть, – сказал он в тоне не допускающем возражений.

Хотя Клара уже давным-давно разучилась возражать хоть кому-то, будь то родителям или учителям, лезущим не в своё дело, постоянно причитающим о том, что такая хорошая девочка была раньше, а теперь стала как «эти», указывая на хронических хулиганов класса, с уверенностью добавляя: «Не за теми ты стала повторять Клара, нашла на кого смотреть». Спорить с тем, что дело не в хулиганах и ни на кого она не смотрит никакого желания у бывшей хорошей девочки почему-то не было. Так и с сейчас она не возражала, хотя это стояние за спиной явно давило. Клара хотела, чтобы всё поскорее закончилось и подписав очередную тетрадь перевернула лист с героями каких-то мультфильмов и преступила к переписыванию того, что уже давно сделала и за что получила оценку. Долго ждать не пришлось, и в первом же предложении Клара перепутывает буквы, на этот раз вместо «ш» написала «ж» и не от того, что не знала, как писать, а только лишь от нервов. Сделав ошибку замерла, оторвав ручку от тетради несколько секунд гипнотизировала две строчки выведение красивым почерком. А потом крепкая рука легла ей на затылок, чтобы через мгновение девочка ощутила треск в голове и какое-то резкое и гулкое давление от удара лица об стол, голова её словно отпружинила обратно, а на тетрадь брызнули капли крови из разбитого носа. Ошалела даже мать и вытаращила глаза на отца ничего не говоря, а тот перед тем как выйти из комнаты сказал только: «Ну, а что она?».

Клара удивилась когда мать стала жалеть её и вытирать не собирающуюся останавливаться кровь, девочка же, отойдя от шока, начала плакать, только плачь этот был уже какой-то совсем не детский, пару слёз конечно скатилось, но в основном она лишь тягала воздух в нос, глотала свои сопли и кровь, потрясывая грудью. Зато тетрадь больше переписывать было не нужно, только то упражнение, которое задали на сегодня.

Родители как обычно обо всём забыли, забыла и сама Клара, хотя забыть такое можно только условно, человек ничего не забывает. Все боли и обиды только лишь прячутся и давят на любого, кто их не осознает в себе и не отпустит каким-нибудь индивидуальным образом: кому-то нужно простить, кому-то отомстить, а кому-то и что-то третье, в виде, например, того, что он повстречает человека, который поступит с ним совсем по-другому, по-доброму, но и это не универсальное лекарство. Не зря тогда и говорят: «Кто старое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому два», потому что тот, кто будет жить, думая о зле и жить-то не будет, утонет в своих воспоминаниях, а кто его забудет, рискует повторять и разрешать другим зло по отношению к себе снова и снова.