Клара

Опять, списки появились на сайте спустя две недели, но Клара будто ретроград отрицала современные способы получения информации и поехала в университет, чтобы увидеть свою фамилию на бумаге, на специальном для подобных списков стенде в коридоре. Поднялась на лифте на нужный этаж, не сразу нашла где именно посмотреть свою фамилию, а как добралась начала читать сверху, точно не от того, что надеялась там найти себя, а, чтобы оттянуть момент разочарования.

Первые десять фамилий пролетели в глазах и Чащиной Клары Алексеевны там не было. Во второй десятке тоже, а после «21.» сердце колотилось и удары его отдавали по всему телу. Список закончился, и Клара там не упоминалась. Она просмотрела всё ещё несколько раз, медленно и быстро, сверху и снизу, но список от раза к разу оставался всё тем же. Опустошенная и с чувством стыда она пошла в кабинет, указанный на одном из листов, чтобы забрать свои документы, заявления, сертификаты, копии паспорта. Там как-то чуть ли не с пренебрежением ей вручили конверт. Клара решила, что так тут относятся к глупым, но скорее всего люди, работающие с этими документами уже просто очень утомились, пропуская через себя десятки или сотни абитуриентов за день, многие из которых настойчиво хотят узнать нет ли ошибки в списках или что-то в этом роде. Но всё это было далеко не худшим событием за сегодня, ведь теперь надо было идти домой и сообщать такие новости. Обмануть или как-то утаить здесь никак не выйдет.

Домой Клара вошла полностью раздавленная, и был бы у неё хоть какой-то шанс провалиться сквозь землю, то она бы им воспользовалась, но такое трудно провернуть где-то кроме этого самого выражения. Мать сидела в комнате, работал телевизор, но она тем не менее всё внимание уделяла телефону, Клара остановилась в дверях и хотела было что-то сказать, но мысли куда-то испарились из головы, и школьница так и не ставшая студенткой только лишь вздохнула, чем обратила внимание матери на себя.

– Я не поступила, – Клара смотрела маме прямо в глаза.

– А на платное?

– Я про него и говорю, – теперь дочь опустила взгляд.

Мать закрыла рот руками и так завыла, словно страшнее в жизни вообще ничего не может быть, Клара сейчас правда думала так же, а эта реакция только подкрепила её в уверенности в том, что она ужасный, всё испортивший в своей и в маминой жизни человек. Тем временем у матери глаза стали мокнуть и не прекращая своего завывания, толкнув Клару она выбежала на кухню. Клара пошла зачем-то за ней, но не приближалась, наверное, дочь влекло желание какой-то доброты, ведь необъяснимая чернота сейчас сжимала её сердце и окутывала душу, но глядя на мать сейчас не то что просить не могла её пожалеть, а даже мысли эти в голове жили лишь где-то там, где не могли бы быть услышаны и своей обладательницей. Так и смотрела она из темноты коридора на маму, а та трясущимися руками вынимала сигарету, выпустив дым возвращала её и плакала, настолько громко, что вероятно слышно было и на улице. Ещё не докурив открыла холодильник и налила себе из начатой, вероятно сегодня, бутылки шампанского, быстро выпила, а Клару какая-то неведомая сила потянула к ней, теперь уже дочь хотела её пожалеть или попросить прощения за её страдания, доставленные собой.

– Не подходи ко мне! – заорала мать так, будто Клара собиралась сделать ей что-то плохое или была заразной чем-то ужасным.

Дочь тут же одернулась и замерла, а мать взяла телефон, прихваченный с собой из комнаты и кому-то набрала, конечно же тёте Инне, видимо прождала несколько гудков, а как только трубку сняли не своим голосом вперемешку с плачем заорала:

– Она не поступила, – и дальше просто заплакала.

На этой сцене Клара ожила и ушла в свою комнату, села на стул, не включая компьютер просто смотрела в окно, потому что больше ничего не хотелось, не просто пропали желания, пропали даже какие-то мысли. Так продолжалось часами и кто знает, сколько бы продлилось ещё, но вечером пришёл отец и новая порция истерики от матери стала прорываться в Кларину комнату. В этот раз отец довольно быстро оборвал представление вопросом:

– Ну и что?

– А что с ней будет теперь, – пыталась выбить из него эмоции мать.

– Работать пойдёт, может как раз поймёт откуда деньги берутся, это ты её приучила, что всё просто так.

У Клары, которая никогда ничего не просила, разве что в детстве и по мелочи, да бывало, выпросит то, что есть у всех детей в классе, опять закололо где-то в груди, ведь обвинение с её точки зрение несправедливое. Но долго она фокусироваться на нём собиралась, ведь мозг зацепился за другую мысль: пойти работать.