Классики без лицензии

— Это очень важно — помнить, Рэй. Очень важно. Добрая память лечит человеческую душу, добрая память — это наш оберег от жизненных ошибок и дурных поступков. А система, Рэй, система, которую мы создаем, так и не научилась помнить по-настоящему. Несмотря на все наши технические новшества и ухищрения, она забывает всех, кто не напоминает о себе, стоит только отлучиться на какое-то время. В нашем сознании воспоминание о какой-нибудь, даже минутной, встрече может храниться годами и десятилетиями, мы можем позабыть какие-нибудь подробности, мы можем даже не вспомнить имен и названий, но воспоминание, если оно вдруг стало для нас важным и горячо любимым, никогда нас не оставит. Всю свою жизнь мы будем стремиться вернуться туда, где мы это воспоминание пережили, с целью еще раз ощутить уже произошедшее однажды. А наша система хоть и способна знать обо всех и обо всем в самых мельчайших подробностях и при желании отыскать любого из нас, при всем этом она почти мгновенно забывает о тех, кто так или иначе перестает напоминать о себе. Мы доверяем системе свои самые любимые фотографии, впечатления, мысли в надежде, что система будет помнить о нас. Но в итоге оказывается, что это не так. Система лишь знает нас, но не помнит. Еще один парадокс, мой милый мальчик. Нет, никакая технически совершенная система, никакие базы данных и знаний не заменят настоящей человеческой памяти. Хранить воспоминания должны мы — люди, а делать это посредством различных технических ухищрений — это большая ошибка.

Когда Харри закончил говорить, он заметил, каким грустным стало лицо Рэя. Харри понял, что сейчас по его вине небольшой, солнечный и уютный мирок Рэя дал трещину. Рэй уже никогда не будет вчерашним Рэем, потому что в образовавшуюся в его мирке трещину скоро польются проливные осенние дожди, ворвутся холодные и колючие снежные метели, а вместе с ними придут времена долгих скитаний в поисках утерянной душевной гармонии и смысла своего существования. Харри стало стыдно, но вместе с этим он осознавал, что должен был сказать то, что сказал. И теперь ему надо было быстро уйти, оставив Рэя наедине с собой. Надо было дать Рэю возможность обдумать и разобраться во всем.

— Ну, пожалуй, мне пора, — с улыбкой произнес Харри. — Как бы не подхватить насморк. Совершенно невозможно работать, когда у тебя насморк. Пора, Рэй, пока, мой милый мальчик.

Харри обнял Рэя, тихонечко похлопал по спине, улыбнулся и пошел. Рэй какое-то время смотрел ему вслед. Харри шел по пустынной аллее медленно и слегка покачиваясь. Холодный осенний ветер то и дело поднимал над аллеей ворохи осенних листьев, они быстро кружили вокруг Харри и улетали прочь. Может потому и Харри показался ему сейчас еще одним опавшим осенним листом. Казалось, что вот сейчас ветер вместе с остальными листьями резко подхватит и его, бешено закружит в воздухе и унесет навсегда туда, куда уносит все осенние листья, туда, откуда они уже никогда не возвращаются.

Ночью того же дня Харри Спитч умер от остановки сердца во сне.

* * *

Выписка из дела № 302B гражданина Рэя Инисиадора Сегундо