«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав

6. Правовое сознание несоединимо с холопством, и в этом заключается причина, почему увеличение настоящего, совершенно оголтелого пролетариата должно вредно влиять на все общество. Конечно, на другом конце социальной лестницы имеется иное большое зло в виде накопления колоссальных богатств, возникших на почве централистического накопления владения и капитала, и требуемая нами распролетаризация не может сделать значительных успехов, если рядом с ней не будет идти освобождение общества от разжиревших богачей. А так как класс богачей вырос под защитой вооруженного насилия и современного милитаризма и может держаться, только опираясь на грубую силу, то известная мера уменьшения милитаризма делается также социальной необходимостью. Сюда присоединяется еще требование, чтобы соблюдалась бережливость во всех публичных функциях, и преимущественно в военных, с целью удержать в общественном хозяйстве возможно больше избытков производства для себя и дать возможность пролетарию отложить значительные сбережения и таким образом, наконец, эмансипировать себя и свой класс в смысле персонализма.

Распространение непосредственного реального владения на всех не только невыполнимо, но было бы даже помехой целям разделения труда. Поэтому все и каждый не должны и не могут быть владельцами земли. Наоборот, ничто не мешает обобщению косвенного владения вещами в форме акций и прочих ценных бумаг, в особенности же орме денежных ценностей. Таким образом, каждый может иметь в распоряжении своем известную сумму ценностей, которая делает его лично самостоятельным, если даже в хозяйственной машине ему назначены будут подчиненные функции. Если кто-нибудь обеспечит себя указанным способом на более долгое время, то он не может уже более считаться пролетарием, если даже в течение этого времени не получит никакой работы. Скорее, он будет относиться к числу тех средних существований, которые и сами не являются несвободными, и других не делают такими. Над достижением такого идеала и должно работать общество, уничтожая, с одной стороны, централистическое, высасывающее соки общества насилие, а с другой – обнищание пролетаризированных слоев.

Централистическое накопление силы и капитала соответствует обиранию и обнищанию масс. То и другое причинно связано и основывается на аналогичной несправедливости. Лишенная владения масса образует пьедестал для воздвигания безмерной власти, и наоборот, однажды созданное насилие имеет тенденцию расти за счет общей свободы и путем расширения всеобщей барщины. Без несправедливости и насилий отнюдь не могли бы возникнуть государственные и хозяйственные централизации, царства индустрии и колоссальные города, как мы имеем их пред собой теперь. Они на самом деле объяснимы только как сопринадлежность той хищнической политики и хищнической истории, благодаря которым большая часть богатства одних была основана на обеднении других.

Раз будет иметь место общественный режим, где главный центр тяжести влияния перейдет в область экономически умеренной индивидуальной силы, то даже самое широкое обобщение политических прав, основанное на равенстве, как, например, самое крайнее расширение избирательного права, не будет уже опасно для порядка в сфере собственности. Так как у всякого будет что охранять и защищать, то он не станет пользоваться законодательной властью во зло и во вред тому принципу, которому он обязан своей собственной самостоятельностью. Наоборот, он сам будет думать, как бы помочь точнейшему проведению в жизнь и применению истинной законности. Социальные проблемы, которые иначе были бы неразрешимы, при таком предположении разрешаются совершенно просто. В частности, были бы устранены фривольность обложения налогами и налоговая инквизиция. Разумеется, государственный и общинный бюджеты были бы подчинены совершенно иному, несравненно более действительному контролю, чем это было возможно при режиме обирания и хищничества. Каждый представитель серьезно считался бы с тем обстоятельством, что в приходах и расходах участвуют его деньги и деньги его поручителей и что общественное хозяйство должно быть устроено на началах и по масштабу частного хозяйства и держаться в скромных границах. Роскошь государства и общин рядом с простыми и солидными частными хозяйствами стала бы правовой и фактической невозможностью. Главное же было бы в том, что все члены общества были бы связаны подлинно законными интересами, а не стремились бы обосновать свое собственное существование и свою силу на стеснении и уничтожении чужих существований.