Кластер Войвод. Третье правило крови

Должно быть, виной всему была темнота, будто обволакивающая тело рамона и полностью дезориентирующая его. Хамерхаузен сам себе казался похожим на хрупкую стеклянную вещицу, обложенную плотным слоем ваты и убранную в коробку. Где про нее могли и вовсе забыть. Как можно было понять, откуда доносится шипение, если он не мог определиться даже с собственным местоположением в пространстве.

Где тут верх, а где низ?

Где земля, а где небо?

Сколько им еще суждено было пройти до того, как затаившийся во мраке хищник бросится на них, чтобы сомкнуть зубы на горле?

Хотя почему именно хищник?

Придерживая в темноте ветки руками, он запросто мог схватить вместе с веткой ядовитую змею.

Или огромная сколопендра могла упасть за шиворот.

Хамерхаузен невольно поморщился – мерзость-то какая!

Стать твою, куда они вообще направляются?

Регина, наверное, думает, что Хамерхаузен знает ответ хотя бы на этот вопрос.

Но нет, он тоже не в курсе.

Если бы не проклятущая темнота!..

Снова шипение.

Зловещее, как щелчок взведенного курка.

А затем – негромкий стрекочущий звук. Как будто кто-то несколько раз резко встряхнул пустую, высохшую тыкву, внутри которой труха и семечки.

– Отпусти мою руку, – шепотом произнесла Регина, едва не касаясь губами уха Виира. – Ты делаешь мне больно.

Не замечая того, Хамерхаузен все крепче сжимал руку девушки.

– Извини. – Виир ослабил хватку.

– Почему мы стоим?

Хороший вопрос, твердь твою!

Хамерхаузен и сам не отказался бы узнать на него ответ.

– Тебе страшно?

С чего это она взяла?

Да что вообще себе позволяет эта рыжая!

Хочет сказать, что ей все абсолютно побоку: мрак, хищные звери, зловещее шипение?..

Усопье, суть его!

– Ты слышишь?

– Что?

– Шипение.

– Да.

Она произнесла это «да» таким обыденным тоном, как будто в доносящихся из темноты зловещих звуках не было ничего необычного. Как будто это были самые естественные ночные звуки вроде комариного писка.

– Тебе это не кажется… странным?

– Почему?

– Ну, не знаю…

Что рыжая по-настоящему умела, так это ставить своими вопросами собеседника в тупик. Как к глухой стенке для расстрела. Разве что только глаза не завязывала. Хотя какой смысл делать это в темноте?

– Ты знаешь, что это такое?

– Стать твою, – не сдержался Хамерхаузен, – откуда, по-твоему, я могу это знать? Ты думаешь, я каждое воскресенье выезжаю в Усопье на пикник?

– Не шуми, – строгим голосом осадила его Регина.

– Не доставай меня.

– Ты рамон или кто?

– У тебя есть причины для сомнений?

– Рамон не станет париться из-за ерунды.

– Из-за какой ерунды?

– Да из-за всякой.

– Послушай-ка, детка. – Хамерхаузен повернулся к Регине лицом, хотя в поглотившей их темноте лица девушки все равно не было видно. – Или ты перестаешь язвить по любому поводу, или…

– Я тебе не детка.

– Но ты и не рамон.

– Я спасла тебя от черного мешка со щупальцами.

– А я вытащил тебя из пасти плотоядного цветка.

Словесная перепалка не становилась менее яростной от того, что велась едва слышным полушепотом. Хотя со стороны это, наверное, выглядело забавно. Если б было кому смотреть.

– Разбежимся в разные стороны?

– Зачем?

– Посмотрим, кто доживет до рассвета.

– Ты чокнутая.

– Да. И что с того?

Хамерхаузену было что ответить, но прежде, чем он успел произнести хоть слово, что-то коснулось его плеча.

– Убери руку, – ненавидяще прошипел Виир.

– Какую?

– Левую.

За правую он ее держал.

Раздался негромкий щелчок пальцев.

– Вот она!

Хамерхаузен замер, боясь пошевелиться.

Воображение уже нарисовало предельно жуткую картину происходящего.

– Тогда что лежит у меня на плече?

Это могла быть огромная змея, готовая обвиться вокруг шеи. Или щупальце гигантского осьминога.

Осьминоги живут в воде?

Да что вы говорите!

А это сухопутный, может быть, даже древесный осьминог!

Рухнувшие небеса! Это ведь Усопшие Земли!

– Не знаю, – с невозмутимым спокойствием ответила на рыжая. – Хочешь, чтобы я проверила?

– Не трогай! – едва не в полный голос воскликнул рамон.

– А что такого?

Регина прикидывалась или на самом деле не понимала, насколько опасно их положение?

Виир снова услышал знакомое шипение. На этот раз можно было не гадать, откуда оно доносится – звук раздался возле правого уха.

– Это ты шипишь? – спросила Регина.

– Нет.

– Тогда… Виир…

– Да?

– У тебя на плече что-то светится.

Осторожно, не поворачивая головы, Хамерхаузен попытался скосить взгляд, чтобы увидеть то, о чем говорила Регина.

– Ничего не вижу.

– Хочешь сказать, что я вру?

– Я просто сказал, что ничего не вижу.

– Ну, знаешь, чтобы не увидеть это, нужно быть слепым.

Хамерхаузен стиснул зубы. Он все же решил не поворачивать голову. Тот, кто сидел у него на плече, пока вел себя спокойно. Но мог среагировать на движение. Виир вовсе не хотел, чтобы его укусили за щеку или за нос.

– Что там?

– Красный крест.

– Что?

– Крест красного цвета. Что непонятно?

– Он лежит у меня на плече?

– Если бы я еще видела твое плечо… Я вижу только красный крест в кромешной тьме.