Клаус и настоящая принцесса

– А ты крупнее, рослее остальных гномов, – шепнул он Никсу, – порой я сомневаюсь, гном ли ты вообще.

Никс раздражённо зыркнул на него и ускорил шаг. Принц также зашагал быстрее и догнал Шнеллу, их новую знакомую.

– Я толком не успел понять, куда мы направляемся, если будет угодно, – обратился он нескладно, зато вежливо.

– Мы идём будить нашего рыцаря, – ответила Шнелла.

Клаус подождал, пока она закончить ковыряться в зубах острой куриной кисточкой. Пока он выбирал, что спросить дальше. Что за рыцарь спит не дома в своей постели, а где-то в горах? Почему нельзя подождать, пока он утром проснётся сам? О чём Шнелла договорилась с Никсом?

– Пару лет назад в деревню нашу завернул странствующий рыцарь, – вступил в разговор другой гном. Фибблс его звали – тот самый трактирщик, который любил разбавлять пиво. Клауса он, похоже, простил, посматривал не более угрюмо, чем все остальные. Такой уж у гномов темперамент, Клаус привык.

– И так ему у нас понравилось, что рыцарь решил задержаться подольше, – продолжила Шнелла.

– Как же, понравилось! – одна из её подруг хохотнула. – Скрывался он от правосудия сразу в нескольких королевствах, вот и отсиживался в маленькой деревне.

Шнелла пожала плечами.

– Пусть так – нас всё устраивало. Мы ж, гномы, народ мирный, безобидный попервоначалу. Всякий норовит к нам в доверие втереться, в шахты забраться да золотишком поживиться. А рыцарь тот и аферистов отпугивал, и к нам уважительно. Да только вот беда случилась.

Тропа взяла уклон вверх и запетляла. Несколько недель назад Клаус бы уже выбился из сил, а теперь шагал и дышал ровно. Хоть принц и выполнял регулярно физические упражнения, но в путешествии нагрузка распределяется иначе.

– Колдунья тут одна проезжала, – черноволосый кудрявобородый гном, имени которого Клаус не помнил, сжал руки в кулаки. – Заприметила она нашего рыцаря и решила его себе забрать.

– Заиметь.

– Увезти.

– Заполучить.

– Соблазнить.

– Обесчестить!

– Женить, попросту говоря, – терминологический круг замкнулся на Шнелле. – А рыцарь с ней ехать не желал. Какие чары и уговоры она только ни использовала, не понравилась ему, и всё тут.

– Хотя дама была фигуристая, – Фибблс изобразил в воздухе выпуклости и рассмеялся. Все подхватили.

– Колдунья обиделась смертельно, – поспешила закончить Шнелла. – Притворилась, что уезжает, да позвала нашего рыцаря на ужин прощальный. Накормила его зачарованным яблочным пирогом – и всё, бывай.

– Кто же пробует еду от незнакомой колдуньи! – воскликнул умудрённый опытом Клаус.

– Вот-вот! – подхватил Фибблс. – Негоже это. А наш наелся и с тех спит вечным сном.

Тут дорога закончилась, и ночной отряд остановился у входа в горную пещеру. Гномы по очереди вошли и развесили факелы на стены. Клаусу и Никсу – они заходили последними – пришлось пригнуться.

Историю Клаус слушал внимательно и должен был ожидать найти в пещере спящего вечным сном рыцаря. Но он не ожидал. Каменный пьедестал, дубовый гроб, внутри – мужчина в чёрных доспехах. Бледный, недвижимый, со сложенными на груди руками, рыцарь правдоподобно изображал труп.

– Бедняга, – посочувствовал Клаус. – Его никак нельзя разбудить?

– Поэтому мы тут, – ответила Шнелла. Она подошла к рыцарю, любовно плюнула ему на шлем и до блеска натёрла его рукавом. – С колдуньей-то мы разобрались… нет-нет, не спрашивай – не для твоих розово-принцевых ушей эта часть истории. Только рыцарь от того не проснулся. Тогда мы отправились к другим чародеям ответ искать.

– Разное они предлагали, – вклинился Фибблс, – зелья всякие, заклинания. Девушек сюда водили – не помогало ничего. И вот недавно один ученик чародея – любознательный паренёк, тыщу книг перечитал – поведал нам такое: рыцаря сможет разбудить некто рыжий, влюблённый и недавно коронованный.

Все разом посмотрели на Никса. Клаус с мрачным торжеством – его обвинения во влюблённости подтвердились.

– И что надо делать? Целовать? – спросил он.

– Тебе бы только кого-то целовать! – вспыхнул Никс.

Шнелла цыкнула на них, будто бы спящий нуждался в тишине.

– Целовать не требуется, – она вздохнула с некоторым сожалением, – нужно рассмешить. Мы сами пытались, но не смешные, видать.

Все притихли и опять посмотрели на Никса. Расправив плечи, гном подошёл к изголовью гроба – прищурился, раздумывая, поморщил нос, почесал подбородок и, наконец, произнёс:

– Ну что ж…

Есть такое выражение – умирать от смеха. Звучит раздуто, но боязнь умереть от смеха не оставляла Клауса весь следующий час. Болел живот, ныла челюсть, щемил неопределённый орган, который отвечает за сомнения: Никс такой весёлый, что может понравиться Ровене – даром, что в остальное время он ворчливый, бородатый, жёлтозубый, не слишком привлекательный гном.

Никс рассказывал байки, пел шутливые песенки, показывал пантомиму. Гномы заходились от хохота, Клаус смеялся даже над шуткой про их сородича Тимбер-Ту и кувшин бесконечного молока, которую слышал уже много раз. А рыцарь спал безмятежно, и всё ему было нипочём. Никс присел на край пьедестала перевести дух и выпить пару глотков воды.