Клава и кораллы

К концу первой недели Костян как-то плавно переехал обратно в свою спальню. Одновременно с началом их романа он перестал обращаться к Клаве в своей обычной манере. Костян стал называть ее «Лав». Никто прежде не сокращал так мило ее имя. В свою очередь Клава удалила из обращения к Косте букву н. Клаве нравилось в Косте все: и то, как он проводит экскурсии, от которых в восторге пребывали все туристы, его эрудиция и неподдельная любовь к Испании, его желание дописать наконец роман о любви испанского художника к русской красавице, Костина преданная многолетняя любовь к самой Клаве. Казалось, она очнулась от долгого сна, как та принцесса, которую разбудил своим поцелуем прекрасный принц.

Перед отъездом Костя повел свою Лав в ресторанчик, что стоял на берегу моря в симпатичном французском городке, расположенном рядом с границей с Испанией. Во время ужина Костя подарил Клаве кольцо с кораллом и сделал ей предложение. Клава сказала:

— Я подумаю, — а сама улыбалась так широко, что любому было понятно: слова эти сказаны проформы ради.

— Время тебе даю до ноября, — строго ответил Костя. — У меня закончится сезон, мы поженимся и съездим в свадебное путешествие.

— Здорово! — Клава, как ребенок, захлопала в ладоши, тут же поняв, что выдала этим себя с головой.

В Москве вся затея уже не казалась Клаве такой хорошей. Она не была готова к переезду в Испанию насовсем. Подруги посчитали ее не совсем нормальной.

— Клод, ты должна ехать! — восклицали они. — Ты должна выйти за него замуж!

А Клава пребывала в нерешительности, в конце концов, оставив решение всех вопросов до осени. Но судьба не сидела сложа руки: в августе в Москву нагрянул Костя. Московское издательство, в которое он отправил свою рукопись, предложило ему подписать договор. Тираж и гонорар были совсем мизерными, но Костя безумно радовался, что его книга хоть как-то увидит свет. Тем более, если ее будут активно покупать, издательство планировало тираж допечатать.

После Костиного приезда роман закрутился с новой силой, и Клава снова перестала думать про переезд. Она с головой окунулась в новые ощущения, которые несла с собой новая любовь. В один из последних дней своего пребывания в Москве Костя повел Лав в ЗАГС подавать заявление. Клава не сопротивлялась, потеряв всякую способность думать о будущем. Она даже не стала о возможном отъезде предупреждать начальство на работе, полностью понадеявшись на авось.

Костину книгу издательство выпустило раньше намеченного срока. Книга улетала с прилавков с бешеной скоростью, и Косте предложили написать еще один роман. Он приехал снова, как раз к свадьбе, и однажды вечером спросил Клаву:

— Ты не возражаешь, если мы поживем до лета в Москве? Я думаю мне лучше будет сейчас писать здесь.

Клава была на седьмом небе от счастья! Конечно, она согласна!

На свадьбе гулял почти весь их класс.

— Мы же тебе говорили: он в тебя был влюблен еще со школы, — верещали девочки, — а ты не верила!

Клава и Костя не замечали никого вокруг: они смотрели только друг на друга, совершенно забыв про годы, прожитые врозь.

Свадебное путешествие они провели в Костиной квартире в Испании. Ведь что нужно мужчине и женщине, когда они влюблены: большая кровать, соленый ветер, залетающий в окошко спальни, чтобы охладить на время их горячие тела, и море, накатывающее на берег в такт их бушующим чувствам…

Через год у Клавы и Кости родилась девочка. Когда Клава вернулась из роддома, в спальне на своей стороне кровати она обнаружила потрясающей красоты коралловое колье.

— Я люблю тебя, Лав, — сказал Костя, крепко ее обняв. — Теперь, как видишь, у Карла кораллы краду я!