Клейма ставить негде

Мысленно согласившись с Язевым, Лев вслух заметил:

— А говорят, что до перевода сюда, в Ивановском районе, он был совсем другим — порядочным, ответственным опером. Что с ним могло случиться?

— Да, я тоже об этом слышал. Но почему он так резко переменился, я даже не представляю. Может, это из-за сильной травмы головы? Говорят, он пережил тяжелейшую аварию. Когда его достали из машины, он еле дышал. У него была большая кровопотеря, поэтому ему несколько раз делали переливание крови. Никто и не надеялся, что он выживет. Но он каким-то чудом выкарабкался. Впрочем… Прости, Господи, слова мои грешные, но, с учетом того, каким он стал в дальнейшем, уж лучше бы умер…

Язев торопливо перекрестился и тягостно вздохнул. На вопрос Льва, при каких обстоятельствах произошла авария, он лишь широко развел руками. Развивая тему случившегося с Давишиным после ДТП, Язев припомнил недавно прочитанный в Интернете материал, согласно которому медиками зафиксировано немало случаев, когда после переливания крови или пересадки сердца у реципиента достаточно сильно менялся не только характер, но даже антропометрические данные — рост, ширина плеч, черты лица.

— Может быть, это же самое случилось и с Давишиным? Перелили ему кровь какого-нибудь негодяя, он и превратился из нормального человека в черт знает кого? — предположил он.

Гуров на это лишь усмехнулся и с выражением сомнения на лице слегка поморщился.

— По-моему, это полная ерунда… Недавно умер один из богатейших банкиров мира. За свои девяносто с лишним лет он пережил то ли шесть, то ли семь пересадок сердца. Но что-то не было слышно, чтобы он после очередной пересадки вдруг стал, например, филантропом или там романтиком… Нет, как был вульгарным загребалой денег, так им и остался. Впрочем, сама по себе черепно-мозговая травма — штука очень серьезная, поэтому я допускаю, что именно это могло стать причиной резкой перемены его личностных качеств. Я тоже иногда просматриваю материалы по медицине и как-то читал о том, что ученые из, если память не изменяет, Бирмингема нашли в мозгу человека отдел, отвечающий за качество человеческой личности, которое мы называем совестью. Хотя… Вполне допускаю, что это тоже могла быть «утка»…

Разговор с бывшим главным кедровским гаишником состоялся вчера, а сегодня Льву предстояло «прочесать» весь Ивановский район. Он инстинктивно чувствовал, что ключ ко всей этой шараде находится где-то совсем рядом, только руку протяни. Может быть, разгадка до смешного проста, надо только лишь как следует напрячь извилины…

Прибыв в Ивановку, Гуров первым делом направился в местный РОВД. Там, как и в Кедровом, его визиту тоже были весьма удивлены. Большинство вообще даже не помнили такой фамилии, как Давишин. Лишь двое старых сотрудников припомнили, что да, когда-то такой опер в их райотделе работал. Но каких-то деталей воспроизвести никто не смог. Поэтому, взяв целый список отставных оперов, Лев отправился в затяжной вояж по самой Ивановке и пригородным селам.

Бывший опер ивановского угрозыска Васин, дом которого находился на окраине Ивановки, выслушав суть вопроса, который интересовал его гостя, утвердительно кивнул головой — да, был такой, помню. По словам Романа Яновича (как назвался экс-опер), Давишина он помнит как высококлассного опера, отличного «сыскаря» и вообще хорошего парня.

— Лешка был — во какой мужик! Он сначала работал участковым по целому «кусту», сел пять у него было. Уважали его все, от мала до велика. Память у парня была исключительная — знал практически всех, кто проживал на его территории. Раскрываемость у него была чуть не сто процентов. Особенно по тяжким. Поэтому его потом и перевели в угрозыск. Население долго возмущалось, да и он сам был от этого перевода не в восторге. Но куда денешься? Район по раскрываемости плелся в хвосте, вот и нужно было укреплять кадры угрозыска.

— И сколько он проработал в ивановском угрозыске? — уточнил Гуров, мысленно анализируя услышанное.

— Года три, пока не произошло то ДТП… Вам об этом уже рассказывали? — закуривая, сокрушенно вздохнул Роман Янович.

— Ну, так, в общих чертах… — Гуров изобразил рукой неопределенный жест.