Клеопатра

Когда после долгого путешествия вдоль моря Александр углубился в океан песка, окружающий оазис Сива, он был встречен жрецом — хранителем святилища, жрец приветствовал его, назвав Александра сыном Амона, — титул, предназначенный только для фараонов. Потом Александр был принят и в святилище, но совсем один. Он задал свой вопрос и получил ответ бога. Какой вопрос? Какой ответ? Александр на расспросы своих друзей, толпившихся у выхода из храма, отвечал лишь молчанием. Но кто же не понял этого столь красноречивого молчания? Это было молчание души, сосредоточенной на созерцании тайны, тайны, раскрывшейся лишь для неё. Только раскрытие его божественного происхождения, только убеждённость в том, что он не был сыном Филиппа, а был зачат Олимпиадой от самого бога Амона-Ра, могут объяснить глубину царского молчания. Он узнал от бога всё, «всё, что хотел узнать», — в этих словах был его ответ, вырвавшийся у него.

Спрашивал ли Александр у оракула ещё что-нибудь, кроме этого? Он никогда более не говорил об этом.

Убеждённость Александра в своей миссии после прорицания оракула чрезвычайно возрастает и с этого дня становится непоколебимой. Сын Зевса, он теперь знает, что он должен ещё кое-что совершить на земле...

Во время своего путешествия в Сива, следуя по пустынному берегу моря, Александр наметил возле одного рыбацкого поселения, напротив небольшого острова Фароса, место, показавшееся ему удобным для создания порта. Он приказал основать там город, сделавшийся в силу обстоятельств, которые отчасти были созданы им самим, главным городом его державы, столицей, где встретятся и сольются в последующие века судьбы Востока и Запада. Этот город — Александрия, которая даст своё имя новой культурной эпохе. Александр не только подсказал мысль о её основании, руководствуясь своей гениальной интуицией, но и определил её размеры и её план в соответствии с требованиями рождающегося урбанизма, он задумал для неё создание двойного порта, приказав построить плотину от берега моря к острову Фаросу...»

Впрочем, великий Александр основал на своём воинском пути не одну Александрию — городá его имени. Но лишь одна Александрия сделалась великой, подобно давшему ей имя, — Александрия Египетская!

И теперь мы с вами легко могли бы обманывать себя и водить по улицам и площадям Александрии нашу маленькую царевну, Клеопатру-Маргариту, воспользовавшись описанием города, сделанным всё тем же сыном Галлии. Но прежде чем мы возвратимся к нашей милой девочке, которую держит за руку няня Хармиана, мы вновь предоставим слово любезному сыну Галлии. Потому что он любит этот город!..