Клетчатая зебра

– Надо было подыграть ей, да устала я в тот день и еще ногу подвернула, вот и ответила: «С цветными линзами надо аккуратнее обращаться. Если своя радужка темная, лучше брать зеленый оттенок, а не голубой. Там, где зрачок, есть дырка, в ней натуральный цвет порой проскальзывает. Зелень бывает с крапинами, а голубизна нет, сразу ясно – фальшивые глазоньки. Голос у тебя – не придерешься, и борода супер, джинсы со свитером тоже сойдут, бывают хлипкие мужики. Но вот руки-ноги выдают. Надо ботинки сорок второго размера надеть, в носок газеты напихать, и ладно получится, а ты в штиблетах как у Золушки. А уж чего с руками сделать, не подскажу, но они больше всего бабу выдают. Если еще хочешь мне денег дать, не откажусь».

Я вспомнила, как Вера, описывая Кима Ефимовича, рассказывала о внешности «святого» целителя, его изящных руках с длинными пальцами, и спросила:

– Как она отреагировала на твои замечания?

– Не смутилась, – улыбнулась Таня. – Кошелек достала и заявила: «Тебе отдохнуть надо, чушь в голову лезет. Я из газеты, хотел материал для номера собрать». Надо же так других за идиотов считать! Кому какое дело до нашей забегаловки? Оба прибабахнутые, что он, что она. Его звали – Анька! Представляете? Мужик и Анька!

– Откуда это известно? – подпрыгнула я.

Таня пожала плечами.

– Я небось не глухая… Его так Жанна называла. Влетела сюда и с порога забасила: «Где Анька? Он тут? Я звонила! Кто со мной говорил? Куда Аньку отвела?»

– Ясно, – очнулась я. – Басовитая женщина представилась Жанной?

– Нет, говорила же, я подняла звонящую мобилу с полу, увидела на экране надпись «Жанна». Видно, она часто тому мужику трезвонит, вот и определилась. А потом я удивилась, что парень говорит, – повторила Таня.

Я вынула из сумки кошелек и добавила к счету внушительные чаевые.

– Вау! – обрадовалась девушка. – Хотите чашечку эспрессо за счет заведения?

Я отказалась от любезного предложения, вышла на улицу и остановилась около своей машины, задумавшись. Примерно два года назад мужчина с забавным именем «Анька» беседовал в кафе со Светланой Михайловной. Подельница маньяка рассказала ему нечто крайне будоражащее и удрала. «Анька» впал в буйство, и выручать его явилась Жанна. Наверное, не надо никому объяснять, что «Анька» – это Анкибу. Таня не знала, как зовут клиента, вот ей и послышалось – «Анька», Жанна явно произносила – «Аник». И она же затем пришла в кафе в образе рыжеволосого мужчины. По всей видимости, именно гражданская жена внука Бусыгина изображала из себя и экстрасенса. Она хорошо загримировалась, не получилось у нее только руки изменить. Жанна часто приезжает в пансион и легко могла тайком от сиделки взять паспорт старика, думаю, фото в нем давнее, а на год рождения никто и не смотрит. Нет, нотариус или сотрудник кредитного отдела банка очень внимательно изучат документ, но в бюро пропусков на телевидении просто пробежали по страничке глазами, выхватив лишь имя.

В кармане запрыгал мобильный, со мной опять пыталась соединиться Маша.

– Муся, угадай, где я? – радостно завопила она.

– Дома, – ответила я. – В предместье Парижа, конечно, не в Ложкине!

– А вот и нет! – захлебываясь от восторга, выкрикнула Манюня. – В Германии!

– Да ну? – удивилась я. – Кто тебя туда отвез? И зачем?

Маруся поделилась радостью. У ее подруги Анетт Дюпон есть старшая сестра Франсин, которая завтра выходит замуж за бюргера. Анетт будет подружкой невесты, Франсин должны сопровождать в церковь восемь девочек. И, вот неприятность, одна из участниц праздника сломала ногу. Анетт попросила Маню заменить выбывшую и сейчас…

Связь прервалась, я набрала номер Манюни и убедилась, что та на самом деле в Германии, потому что услышала мужской голос, говоривший на немецком.

Я когда-то изучала язык Гейне и Гете, но владею им не очень хорошо, однако даже моего весьма скудного словарного запаса хватило, чтобы понять: Маруся оказалась вне зоны доступа.

У меня закружилась голова. Я нырнула в салон малолитражки и попыталась разложить по полочкам полученные сведения. Мысли в голове путались, руки затряслись, снова отчаянно зачесался живот. Отбросив предположение о начинающейся лихорадке реки Нга, я стала тереть зудящее место. Похоже, после того, как я померила штанишки от дизайнера Саши Пушкина, созданные из «хитрого» материала, я заработала аллергию, которая обостряется в тот момент, когда мой мозг усиленно обдумывает какую-то проблему. Наверное, надо обратиться к врачу.

Представляю реакцию специалиста, когда он услышит от больной слова:

– Доктор, аллергию у меня вызывает умственная деятельность.

Поток машин замер, я пристроилась в хвост темно-синей «девятке» и опустила стекло своего окошка. Здравствуй, пробка! Вместо того чтобы заняться анализом сведений, я стала рассматривать соседей и увидела девушку, судорожно всхлипывающую в ярко-красной праворульной «букашке», стоявшей почти впритык к моей машине.

– Может, я могу чем-то вам помочь? – спросила я. – Что-то случилось?

Девушка махнула рукой и помотала головой.