Клетка

В центре столицы работают воры и проститутки высокой квалификации, все они милиции известны, до комсомолки когда-нибудь доберутся, через полгодика или год, за это время комсомолка может такого наворотить, что ей покажется выгоднее сесть за универмаг и обчищенный ею номер в «Метрополе», чем за убийство в Столешниковом или где-нибудь рядом; воровку, следовательно, надо найти до того, как ее сцапает милиция, и натянуть на комсомолку плотный намордник; без Кашпарявичуса здесь не обойтись, литовец все чаще захаживает сюда, в Мазилово, проникаясь к Ивану все большим доверием, пьет много, нудно молчит, но из процеженных сквозь зубы слов видно, что в тридцатые годы Кашпарявичус посиживал подмастерьем в сапожной мастерской одного вильнюсского еврея, коммуниста причем, потом подался в СССР искать справедливости, пока сама справедливость не пришла в Литву вместе с Красной Армией, и еврея-коммуниста загребли, частнособственник все-таки, напрасны были потуги Кашпарявичуса выдать себя за брата мелкого буржуя и тем самым спасти его. На братские чувства тоже сослался Иван, «сестричку одну надо вызволить из беды…», и Кашпарявичус подергал ниточки, двигая картонными фигурками, одна из них занималась проституцией, непризнаваемой официально, и знала все ворье в центре города, штаб-квартира мастера сыска располагалась в «полтиннике», 50-м отделении милиции, сюда девиц привозили после облав, здесь их сортировали: этих - предупредить, этим - напомнить о святом долге советских женщин, остальных - за сотый километр в порядке административной высылки; отдельной папочкой отложились дела на тех, кто был уже безвозвратно потерян для милиции, - их использовала Лубянка. Иван цепко запоминал физиономии, клички и паспортные данные тех и других, всеведущий специалист по древним ремеслам (майор, шатен) излагал подробности, коим место в сугубо медицинской литературе; одна из его подшефных, угнанная в войну на Запад, умела обслуживать трех мужчин сразу, в чем майор не сомневался, хотя лично проверить не мог; дама сия утверждала, бахвалясь, что способна то же самое проделывать с пятью и более мужиками (Ивану представилась почему-то доярка-стахановка); «Женщины», - снисходительно вздохнул майор, упивавшийся деталями и даже гордившийся успехами своих подопечных. СПАМ уже разогнали, но лучшее из парка литовцы рассовали по гаражам и сараям; три отпрыска семейства «опелей» бегали по московским улицам - «кадет», «капитан» и «адмирал», самый старший по званию был и самым вместительным, на заднем сиденье его майор мог удостоверяться в высокой квалификации подшефных, ключи же от «опель-адмирала» Иван майору продемонстрировал, нетерпеливый сыскарь дважды подходил к окну и рассматривал машину, на которой подкатил к «полтиннику» рекомендованный ему товарищ; разговор майор повел так, будто к нему прибыл обмениваться опытом представитель угрозыска Вильнюса. Колечко с ключами от «опель-адмирала» очутилось в гостеприимном кармане майора, подарок расщедрил его, Ивану презентовали групповые фотографии, где на заднем плане присутствовала комсомолка Вера, и адреса тех, кого майор знал. Расстались тепло, обоюдно довольные, майор пожелал вильнюсским коллегам удачи, посокрушавшись о том, что «полтинник» ведает всего лишь центром Москвы, отделения милиции за Садовым кольцом ему неподвластны, предающихся буржуазному пороку женщин в столице немало, но учет их раздроблен, руки, сами понимаете, до всех не доходят.