Клетка для простака

– Это все, что я хотел вам сказать, доктор Янг, – вежливо заключил Хедли. – Это дело не касается ни меня, ни полиции. Никакого расследования не будет: у нас и так слишком много дел, чтобы преследовать таких бедолаг за попытку самоубийства. Вам не о чем беспокоиться. Как вы сказали, мистер Дорранс не совершил ничего подсудного и, как опять-таки сказали вы, едва ли совершит. Молодой джентльмен умен, слишком умен. Но между нами, что вы сами об этом думаете?

Ник снова заерзал и помахал здоровой рукой.

– Я не хочу сказать, – продолжал Хедли, – что ему грозит смерть. Но считаю необходимым предупредить вас: его вполне могут так избить, что он проведет месяц в постели.

– Все это крайне неприятно, – встревожился Ник. – Конечно, я с вами согласен. Кстати, оставьте мне адрес этой девушки, я пошлю ей чек на небольшую сумму. А еще мы подумаем, нельзя ли найти для нее работу. Но вы же знаете, что по большому счету Фрэнк был прав. Это вполне могло оказаться обыкновенным вымогательством…

Хедли внимательно смотрел на него.

– Вы по-прежнему не желаете пригласить этого молодого джентльмена и попытаться внушить ему Божий страх? – почти грозно проговорил Хедли и добавил с надеждой в голосе, – Может быть, вы хотите, чтобы это сделал я?

Ник усмехнулся:

– Сомневаюсь, чтобы это вам удалось, суперинтендент. Мальчика нелегко запугать. У него на все готов ответ, да, таков уж Фрэнк.

– Неужто!

– Ну-ну, вы должны довериться мне. – Голос хозяина дома звучал убедительно и почти ласково. – Все в порядке. Я о ней позабочусь. К старому Нику еще никто не обращался напрасно. Думаю, вам пора? – Он взял со стола большой колокольчик и забренчал так громко, что у Хедли свело челюсть. – Мария! Будь проклята эта баба. Когда она нужна, ее никогда нет на месте, а остальные слуги отпущены. Вы сами не найдете дорогу? Благодарю вас. До свидания, мистер Хедли. Передайте мой поклон сэру Герберту и поблагодарите его за совет; но скажите ему, что Фрэнк, по моему мнению, сумеет сам справиться со своими делами. Э-э-э… вы еще что-то хотите сказать?

Хедли внимательно рассматривал свою шляпу.

– Только предупредить, – ответил он. – Кажется, у Мэдж Стерджес есть приятель.

Колокольчик яростно звякнул и умолк.

– Приятель?

– Да. Она не обратилась к нему за деньгами, потому что боялась признаться, что встречалась с другим мужчиной. Этот парень ни о чем понятия не имел, пока не прочел в утренней газете сообщение о ее попытке самоубийства. Между прочим, интересно, встречался ли мистер Дорранс с этим типом?

– Не все ли равно, с кем встречался мистер Дорранс, – почти закричал Ник. – Куда вы клоните? Кто этот человек?

– Его зовут Чендлер. Он актер мюзик-холла. Участвует в очень необычном и зрелищном представлении, которое вам следовало бы посмотреть. – Хендли помолчал. – Он обращался в отдел уголовного розыска за подробностями. И получил их. Инспектор отдела говорит, что Чендлер в таком состоянии духа, что лучше не встречаться с ним наедине в темном закоулке. Он предупредил меня, а я предупреждаю вас. Если мы вам случайно понадобимся, телефон Уайтхолла 1212. Всего доброго, доктор Янг. До свидания.

Возможно, Ник что-то ответил суперинтенденту, но слова его заглушил яростный раскат грома. Жара и нервное напряжение достигли крайнего предела. Равновесие было нарушено, решение – принято. Хедли садился в машину, стоявшую перед домом, а стрелки часов Ника стояли на четверти седьмого, когда небеса разверзлись и грянула буря.

***

Какая-то нелепость.

Первые несколько минут после того, как на дом обрушились потоки дождя, доктор Николас Янг сидел неподвижно. В кабинете было почти темно, рев ливня заглушал тиканье часов, и только электрический вентилятор издавал тихое злорадное жужжание.

Если бы кто-нибудь его спросил, то Ник ответил бы, что он совершенно спокоен. Но недремлющая мысль продолжала работать. Через несколько минут он обнаружил, что струйки воды текут по ковру, что портьеры намокли от дождя и отдельные капли долетают до его лица. Костыль стоял рядом с креслом. Он с трудом поднялся, неуклюже, словно механическая кукла, пересек комнату и, стоя на одной ноге и наваливаясь всем телом на оконные рамы, стал закрывать окна. Рев бури почти оглушил его; ветер слепил глаза, трепал волосы; вокруг него царила тьма, он видел, слышал, ощущал только собственные движения.