Клякса бифуркации

Затем, по мере прибытия из-за бугра служащих разгромленных советских дипломатических и торговых представителей – слухи о неизбежной войне и интервенции, как идеологическое цунами – прокатились «девятым валом» паники, по всей территории СССР – от Минска до Владивостока. Наученное недавним горьким опытом, население тут же принялось лихорадочно скупать и прятать оставшиеся на руках ценности – в первую очередь продовольствие. Из оборота тут же исчезло золото, серебро и валюта, за которые на чёрном рынке платили баснословные суммы в обесценившихся рублях. Стремительно выросла цена на зерно. План хлебозаготовок был сорван, контракты на экспорт зерна – расторгнуты с выплатой огромных неустоек.

От последних, кстати – спас разрыв дипломатических отношений с СССР западных стран, позволивший списать убытки покупателей советского зерна на «фас-мажор».

Положение было настолько угрожающим, что я даже не рискнул применить своё «биологическое оружие» – антиалкогольный грибной порошок из серых навозников[36]!

Из опасения, что это будет искрой – приведшей к социальному взрыву.

Пусть лучше уж бухают, чем бунтуют…

В городах были введены хлебные карточки, но всё равно разразился голод – приведший к стачкам и остановке многих производств.

Лев Троцкий в своей изданной этим летом книжке «Куда идёт Англия?», пророчил, что та стоит на пороге революции. Однако, уже осенью этого года – экономику СССР лихорадило почище английской. Доходы рабочих упали на половину, росла безработица и, как следствие – число забастовок и количество подпольных кружков. От масштабной стачки почище английской, спасало только отсутствие в СССР независимых профсоюзов.

Но надо обязательно упомянуть, что от хлебного кризиса – больше всего пострадали сами сельчане, точнее – крестьянская беднота. Необходимость покупать зерно втридорога у более зажиточных односельчан, поставили её буквально на грань вымирания.

Но в этот раз Бог, или кто там «на небеси» – миловал и из-за того, что год был в принципе урожайным – кое-как выкрутились и, массовой смертности от голода не было.

* * *

Про сложившуюся внутриполитическую ситуацию.

Когда до кремлёвских дошло, что их дело швах, это было для них воистину – потрясением всех основ, падением всех кумиров и облуплением всех злащённых истуканов.

Что делать?

А что тут сделаешь?

Впору забраться на самую высокую башню Кремля и вопить в открытый космос:

– ВСЁ ПРОПАЛО!!!

Парализующее оцепенение сменилось бессильной растерянностью, затем суетливой деятельностью. Естественно кремлёвские, чуть придя в себя – тут же кинулись искать крайнего козла отпущения и, в результате:

«Что тогда началось,Не опишешь в словах…».

Не, без Высоцкого – мы никуда!

Здесь, Сталин допустил «фальшстарт»: получив на руки компромат о существующем в Коминтерне заговоре, он почел момент очень благоприятным и решил разом разрубить этот «Гордиев узел» и, ещё до конца не добив Троцкого – решительно взялся за Зиновьева с Каменевым.

Сам не слышал, но говорят, что Сталин обозвал Коминтерн «лавочкой – озабоченной лишь своим собственным процветанием». Ещё, ему приписывают слова, якобы сказанной на какой-то там – одной из многочисленных партконференции осени двадцать пятого, зимы двадцать шестого года:

«Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счёт. И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

Красава, Виссарионыч!

Нои на его была своя «проруха», о чём несколько позже…

Однако, за главу Коминтерна вдруг неожиданно впрягся Лев Троцкий, до этого бывший с ним буквально «на ножах». В свою очередь, Зиновьев свалил все свои косяки на Карла Радека – представив его деятельность как «самодеятельность» и провокацию буржуазных разведок. Тут ещё выяснилось, что тот с ещё дореволюционных времён – полицейский провокатор сразу нескольких государств и, Гришка оказался девственно чист – как томик «Капитала» с неразрезанными страницами, лет двадцать простоявший на библиотечной полке.

Правда, он «на треть» овдовел – как тут не посочувствовать мужику…

Его жена «№ 2» Злата Лилина – покончила собой «в связи с переутомлением на работе в Наркомпросе». Скорбим, так сказать – вместе со всем трудовым народом и, сцымся…

Но в народе ходили упорные слухи, что шибко «переутомившись» – она сперва приняла лошадиную дозу яда, затем пыталась выброситься в окно, затем вешалась…

Да, всё неудачно!

Наконец эта, до удивления упорная и настойчивая женщина – выстрелила в себя два раза: в грудь и в затылок – сведя таким образом личные счёты с жизнью.

Но, не всем слухам можно верить.

Надо отдать ему должно, несмотря на слухи о некой его «трусоватости» – Гришка-Зинка, держался за Коминтерн до конца!