Клянусь, это любовь была...

— Ваше дело. — Он зажег сигарету и глубоко затянулся. — В тот же день, когда я проводил ее домой, заметил несколько парней, которые почему-то шли за нами. Когда она ушла, один из них подошел ко мне и говорит: «Ты откуда появился, чудо морское?» — «А что, — спросил я, — это имеет какое-то значение?» — «Очень большое, — сказал он. — Короче, если мы еще раз тебя увидим с этой девушкой, полетишь оттуда головой вниз». Он показал на мост, через который я должен был возвращаться.

— Они хотели просто напугать?

— Нет, — грустно улыбнулся он. — Эти слова на ветер не бросали.

— Неужели…

— Да, на следующий день, когда я проводил ее и возвращался домой, они догнали меня на мосту…

— Сбросили вниз!

— Да. Мост был высотой пять-шесть метров, а глубина воды — всего метр. Я больно ударился. Да к тому же дело было зимой. Там, конечно, мягкая зима, но тем не менее для купания было еще рановато.

— И вы отступились?

Через два дня мы с ней снова встретились, и я опять пошел ее провожать. О моем прыжке с моста я ей не рассказывал.

— А эти парни?

— Они были там и очень удивились, увидев меня.

— И они…

— Меня опять сбросили с моста. На этот раз я приземлился менее удачно и вывихнул ногу. На следующий день, вместо того чтобы пойти на свидание, я лежал в больнице и кусал локти. Она могла решить, что я струсил…

— А что она?..

— Соседи увидели и все ей рассказали. Она пришла в больницу. Мы либо должны были немедленно расстаться, либо… Эти парни не любили шутить.

— Либо что?

— Через месяц мы поженились. Потом приехали сюда, в этот город.

Он почему-то помрачнел, долго и упорно смотрел на свой пустой бокал. Оркестр играл какую-то грустную мелодию. На том конце зала дружно смеялись. Мы подозвали официанта и попросили счет.

— Нам уже пора, — сказали мы. Но он нас не слышал.

— Там, в конце зала, с теми, что из Грузии, есть одна женщина… Я подошел к ней и пригласил на танец. А они мне без подтекста, прямо: «Больше не подходи, а то…»

— А та девушка… ваша жена…

— Она умерла, — он спрятал глаза, но было видно, что ему тяжело об этом говорить.

— При родах. У нас долго не было ребенка… Она сильно переживала. Только через три года она забеременела… Если бы я знал… Если бы я только знал… Но я ничего не знал, и она умерла… Мой сын — светловолосый, голубоглазый, совсем не похож на маму… Сейчас он у бабушки.

Официант принес счет. Мы заплатили и встали. Этот человек был нам симпатичен, но мы не в состоянии были ему помочь.

— Вы уходите? — спросил он. — Ну что же. Успехов вам. Я тоже скоро уйду. Скоро. Но сейчас я хочу пригласить эту красивую женщину из Грузии на танец. Я так решил. Прощайте!

НИКОГДА

Иногда я понимал ее так хорошо, что угадывал ее желания, ее капризы, ее мечты. Иногда терялся в догадках: что она думает, что хочет и что ей надо от меня. Сколько раз я восхищался ее способностью блистательно анализировать события и факты, умно и нестандартно рассуждать. Но иногда меня поражала ее нелогичность, иррациональность, непредсказуемость.

Я часто задавался вопросом: что влечет ее, почему она так откровенно стремится ко мне, и не находил ответа, поскольку его попросту не существовало. Она делала все, чтобы мозолить мне глаза, чтобы заинтриговать меня, заставить добиваться ее внимания и любви, и одновременно предупреждала, что никогда не станет моей любовницей.

— Никогда не говори это слово: «никогда». Жизнь — сложная штука. В будущем может быть все, что угодно, — предупреждал я ее.

— Я же себя знаю, — отвечала она уверенно. — Так что тебе никогда не светит такая перспектива.

Она так часто твердила об этом, что я решил, что у меня действительно ничего не получится, хотя временами думал, что она больше, чем я, желает, чтобы… Она была суеверна. Она говорила мне о разных приметах, а я смеялся над ней. Однажды, когда мы с ней очередной раз затеяли ученый спор на тему, существуют ли сверхъестественные силы или нет, я предложил поставить научный эксперимент.

— Вот вернемся к нам, в офис, и если я там увижу человека, которого я так ждал все это время и который так упорно не хочет ко мне приехать, тогда…

Мы вернулись, а тот человек сидел в офисе и ждал меня. Я был крайне удивлен и на долгое время — на целую неделю — стал верующим. Потом это прошло.

Иногда она была такой скромной, такой преданной, такой податливой. Это видел я, это видели другие, и это было просто восхитительно. Но иногда она меня делала посмешищем, откровенно кокетничала, демонстративно целовалась с другими, прекрасно понимая, что меня это крайне раздражает.