Клятва на верность

Гость молча прошел к нему в кабинет и сел без приглашения на мягкий диван. Ему было лет сорок, но в дорогом, безупречно сидящем на нем костюме он выглядел гораздо моложе. Скосил черный жгучий глаз на менеджера Сашу и покачал головой:

— Ну и гадюшник тут у тебя! Я там прошел через бассейн — в углу наблевано. Ты бы хоть распорядился убрать, а то как в кабаке…

Саша скроил скорбное лицо, виновато затарахтел:

— Все уберем, сей момент! Чего желаешь, Ангел? Если бы я заранее знал, что ты приедешь в Казань!.. Что прикажешь: девочек?., выпить?.. А может…

Ангел брезгливо отмахнулся.

— Не мельтеши ты! Я приехал потолковать с одним из ваших крутых ребят. С Варягом. Весь день по городу его искал. Он еще у тебя?

— Здесь он, здесь. Куда ему деться?

— Веди! — приказал Ангел. Узнав, что Варяг еще здесь, он сразу успокоился. Поспешил за летящим впереди менеджером.

Вошли в отдельный кабинет. Через гостиную с диваном, столом и самоваром проникли в маленькую комнату, почти заставленную огромной низкой кроватью. Здесь и нашли Варяга в койке с девушкой. Варяг спал, Марина сонно подняла голову и посмотрела на вошедших.

Ангел, словно бы не замечая девушки, небрежно махнул рукой по направлению двери: убирайся, мол. Марина поняла и, шустро натянув трусики и маечку, метнулась к выходу.

— Иди и ты, — приказал Ангел менеджеру.

Саша вышел из кабинета вслед за Мариной и бросился вниз по лесенке, ведущей в подвал. Влетел в подсобный коридор, пересек одну комнату, открыл другую, маленькую, с большим зеркалом. Иногда он пользовался этой штуковиной, но редко, так, для собственного удовольствия. Но сейчас надо было узнать, с чем пожаловал к молодому вору Ангел из Москвы. За такую информацию в горуправлении внутренних дел, куда Саша раз в месяц наведывался с черного хода, могли ему простить многие грехи… Он повернул кнопку выключателя, пустил слабый ток на покрытое особым составом зеркало, отчего оно стало совершенно прозрачным с его стороны. Совсем рядом — руку протяни! — находились Варяг и Ангел.

Слышимость тоже была прекрасной. Варяг зашевелился, что-то пробормотал. Ангел цыкнул зубом и присел на стул рядом с кроватью. Стал ждать. Потом, видимо, терпение у него лопнуло — встал, подошел к раковине, открыл кран холодной воды, набрал полный стакан, вернулся к кровати — и плесканул на лицо спящему вору…

Варяг медленно приходил в себя. Он уже около полугола как был на свободе, и на этот раз все с ним происходило по-другому. Он уже сжился и с зоной, сжился с повторяющимся ритмом жизни, когда время на воле и время за решеткой сплетались в симметричный, четко расчерченный узор, благодаря которому его собственная жизнь обрела целостность и смысл. Новый срок уже не казался ему суровой карой, а лишь новым витком, продолжением той жизни, которую он себе выбрал и без которой уже не представлял себя. Более того, чем дальше, тем все больше жизнь вне зоны начинала представляться ему коротким антрактом между напряженными актами захватывающей пьесы, продолжения который ждут не дождутся актеры и зрители…

В жизни на воле были, конечно, свои плюсы: полная свобода действий, вкусная жратва, море выпивки, море денег, красивые девки, калейдоскоп новых впечатлении, знакомств, встреч… Но в конце концов все это приедалось. Варяг только удивлялся, что так быстро. Он знал, что не пройдет и полугода, как он будет с умилением вспоминать свой лагерный номер «люкс» — отдельный закуток в бараке, оклеенный обоями, кровать с шелковым пододеяльником, тумбочку, где всегда можно было отыскать «грева» — об этом заботились не только его «шестерки» и «пацаны», но все мужики.

А тут еще навалилась на него страшная тоска по Светлане. Ничего не мог поделать с собой, потому и пил напропалую с казанскими корешами. Она уехала в Москву учиться в медицинском институте — ей с работы рекомендацию дали. И вот уже, считай, месяца четыре как они не виделись — только по межгороду изредка перезванивались. В последнюю ходку Светлана приезжала к нему в зону, раза четыре, не меньше. Они жили с ней по нескольку дней кряду в домике для гостей, и даже вертухаи, при виде такой красотки, были рады бегать на посылках.

Но вор не может иметь семью. Вор должен быть всегда один. Мать родная для него зона. А семья — воровской сход. Перед последним освобождением Варяг понял, что встречаться с ней больше нельзя. Каждое свидание со Светланой подтачивало в нем его неколебимую преданность старому воровскому закону, благодаря чему все всегда признавали в нем лидера, несмотря на его молодость.

Нет, его судьба уже ему не принадлежит! И он поначалу даже был рад вынужденной разлуке с любимой девушкой.

И все же, все же!..

Даже шлюх он выбирал теперь похожих на нее. Да кто же с ней сравнится! Не было таких! Во сне он бредил черными как смоль волосами. А запах ее кожи!.. Ее запах так не похож на резкий запах этих всяких девок!