Клятва пацана

Такой вот глупый угрожающий маневр, чтобы сбить противника с толку. Глупый, потому что Кеша купился на этот рывок, в готовности отреагировать на удар. Коренастый его не бил, всего лишь хотел пугнуть, но Кеша сорвался с места, прыжок, разворот в полете, правая нога пяткой с кругового размаха врезается коренастому под висок, смачный хрустящий шлепок, голова в сторону. Осталось только приземлиться и твердо встать на ноги — в готовности отразить ответный удар. Спасибо придуркам-одноклассникам, посыпали наледь песком.

Коренастый сначала опустился на колено, оглушенно, в полном недоумении глядя на Кешу, затем сел на боковую сторону бедра, опираясь о землю рукой.

— Эй, пацан, ты чего? — Его дружок развел полы пальто, выкатил вперед грудь.

Лютый взгляд, перекошенный в бешенстве рот, в истошном вопле столько агрессии, но с кулаками на Кешу он бросаться не решился. А вдруг все повторится и эта «глиста» срубит его с одного удара?

Кеша, конечно, мог повторить, хотя и понимал, что шансов на победу мало. Сейчас ему просто повезло, а следующий выпад может стать для него роковым. Фомич тренировал их в стиле «пьяного мастера» в перерывах между запоями. Кеша осваивал технику джиу-джитсу с большим желанием, но больше приходилось заниматься без тренера, чем с ним. Знал и умел он немало, но до черного пояса ему далеко, впрочем, у него даже зеленого нет, Фомич на такие мелочи, как экзамены на кю, даже не заморачивался. Бывшего вояку в этой жизни интересовала только водка.

— Ты хоть знаешь, с кем связался?

— Не говорил я ничего про Агнию! — мотнул головой Кеша, внимательно наблюдая за противником.

Коренастый уже выходил из аута, сейчас он поднимется, тогда придется драться с двумя качками, вернее, огребать от них. У люберов так принято, толпой на одного, уж кто-кто, а Кеша это знал.

— А кто говорил?

Кеша резко повернулся к Чеботкову, тот пугливо шарахнулся от него, споткнулся, стал падать. Коробчук мог подхватить его, но вместо этого отошел в сторону. Чеботков сел на задницу, а Кеша навис над ним. И спросил, собираясь ударить:

— Кто говорил, жирный?

С этим ничтожеством он мог справиться без вариантов, никаких в том сомнений.

— Ну, мы подумали, что ты с Агнией мог! — глянув на своего притихшего дружка, жалко захныкал толстяк.

— А я говорил?

— Нет!

— Ну вы и уроды! — махнув на Кешу рукой, рослый рванул к Чеботкову.

Но тот вскочил на ноги, как мячик, подброшенный пружиной, и побежал. Гнаться за ним качок не стал, повернулся к Коробчуку, но и тот поспешил сделать ноги, благо ситуация пока еще позволяла.

— Ну ты в натуре!

Коренастый поднялся на ноги, потрогал под ухом, подвигал нижней челюстью, скривился, сощурился.

— Так ты бы выслушал сначала!

— Так ты Агнии брат?

— Ну, что-то вроде, — кивнула Агния.

Она подошла к коренастому, взяла его под левую руку, грудью прижимаясь к его плечу. На Кешу она смотрела сердито, но уже не зло.

— Коля! — коренастый подал руку.

Прежде чем ее пожать, Кеша глянул на Агнию, как будто обращался за подсказкой. Что значит протянутая рука, жест признания или ловушка на лоха? Но Агния лишь усмехнулась. Возможно, она неправильно его поняла, решила, что Кеша ревнует, потому и посмотрел на нее так странно.

* * *

Подвал длинный, сухой, под потолком трубы, на стенах зеркала, на полу сварные скамьи для жима лежа, стойки для штанг и дисков для грифа, гантели всех сортов и типов. Пол деревянный, маты, коврики, подстилки, подкладки. В одном отсеке вырыта в полу и обшита доской яма — для жима стоя: потолки в подвале низкие, приходилось что-то выдумывать. Ринг без канатов, боксерская груша, подвешенная на цепи покрышка от грузовика, у стены стояла кувалда. Людей почти нет, один здоровяк лениво жал штангу, другой молотил грушу, больше никого, но потом пахло, как в конюшне.

Тренерская находилась в самой глубине подвала, отсек без дверей, диван там убитый, обшарпанный стол, стулья, плакаты качков на стенах, начиная со Шварценеггера; красотки в лосинах и купальниках для ритмической гимнастики.

За столом сидел могучего сложения парень с открытым лицом и ясным взглядом, он даже не пытался казаться крутым любером, которого должна бояться вся Москва со всеми ее окрестностями. Но его боялись и знали многие. Витя Отшельник, Коля назвал его легендарной личностью. Белая футболка, темно-синяя олимпийка с трехполосками на рукавах. Коля стоял, качая руку кистевым эспандером, его дружок Феликс ковырялся в зубах, сидя на диване. Никто не курил, даже застоялым табачным дымом не пахнет.

— Джиу-джитсу, говоришь? — Отшельник в раздумье смотрел на Кешу. — А почему такой тощий?

— Глиста! — фыркнул Феликс.

Кеша косо глянул на него. «Глиста» могла прилипнуть к нему намертво, такая перспектива как минимум не вдохновляла. Но Отшельник никак не отреагировал на попытку приклеить кличку.

— Кормили плохо.

— Ну да, детдом, директор ворует, завхоз тащит, повара несут… Руки бы им оторвать! — скривился Витя.

— Да я не против, — усмехнулся Кеша.

— А сам почему не оторвал?

— А толку? Одному оторвешь, двое придут.

— Двое тащить будут!.. — кивнул, соглашаясь Отшельник.