Клятва ворона

– Иди, позже все обсудим, – пообещал Влад. – Нужно отпустить духов.

На с трудом гнущихся ногах, пахнущая полынью и воском, я дошла до кухни с жуткими обоями, пестреющими подсолнухами, и опустилась на табуретку. Виталина Андреевна смотрела на меня так, будто совершенно не знала, что делать: то ли чаю предложить, то ли выгнать. Что бы ни было в моем взгляде, оно заставило ее закрыть приоткрывшийся рот, поставить на плиту чайник и суетливо закопошиться в холодильнике.

Ранее я думала, что обратной дороги не стало после ритуала заключения связи между мной и Владом. Вранье. Она исчезла только что, когда я действительно увидела и прочувствовала, с чем мой практикующий сталкивается на самом деле.

Сериалы, прогулки, чтение и прочая прокрастинация подождет. Важно то, что делает Влад, и я хочу научиться всему, что должна уметь делать. Всему, что поможет защитить его.

Глава 18

Настоящие тренировки, призванные сделать из меня толкового фамильяра, начались на следующий день после изгнания сущности. По количеству времени и всему, что от меня требовалось, они напоминали получение второго высшего образования. Лекции по теории, практические задания, физические упражнения, проверки усвоенных знаний… Домашняя работа, и та присутствовала! Суровость и въедливость Влада не знали границ, когда дело касалось точных формулировок или соблюдения установленных нормативов.

Я воспринимала их с энтузиазмом, ворча на него больше из вредности или интереса, какой саркастичной шуткой ответит ведьмак. Иногда перед глазами все еще всплывал яркий образ того, с чем мы столкнулись в квартире Виталины Андреевны, и это подстегивало не опускать руки и выкладываться на всю.

Часто на наши силовые занятия приходили Варвара с Сашей, и тогда Миркова брала на себя роль наставника, упрощая понимание многих вещей. Пантера проводила мастер-класс в использовании физических преимуществ сущности и применении хищных инстинктов. Пока наши практикующие мирно болтали, сидя на скамейке и куря, мы с Сашей разминались, бегали, прыгали в длину, играли в прятки по всему парку, лазали по деревьям (это у меня получалось хуже всего) и даже в шутку боролись.

Миркова показывала некоторые полезные приемы самозащиты, как отсечь практикующего от толпы, как грамотно перекрыть подход к нему в транспорте… Целая наука, построенная на ее личном опыте, интуиции и ментальном восприятии окружающего. Скупая на похвалу и вообще на слова, пару раз она отметила, что упорство и труд в моем случае действительно все перетрут. К своему удивлению, я быстро схватывала все, чему учила Пантера, в состоянии повторить это с первого раза, без дополнительного разжевывания.

В марте Влад допустил меня до присутствия на приемах, так что очень часто, отсидев пары в институте с Иркой, я приезжала к нему. Несколько часов ведьмак уделял внимание моей подготовке, а после я сидела с ним на чердаке один или несколько визитов клиентов. Провожая меня до остановки через парк вместе с Кельтом, парень, как правило, охотно пояснял все, что было неясно в том или ином деле.

Говоря, что проблема каждого его посетителя индивидуальна и не всегда мистического толка, Яблонев нисколько не преувеличивал, в чем я успела убедиться. Проклятия, сглазы, порчи… Люди искали ответов у умерших, защиты, мести, исцеления и спокойствия с таким остервенением, словно Влад был всемогущим, всевластным и железным. Они предпочитали не замечать ни его усталости, ни откровенного неодобрения некоторых просьб, ни правды, беспощадно вылетающей из его рта особо настойчивым «мстителям».

После девушки, просящей проклясть старшую сестру за то, что ту родители любят больше, и считающей это в порядке вещей, я решила, что не буду критиковать вредную привычку Яблонева. От встречи с подобными ненормальными закурить хотелось даже мне.

Думаю, не подписывай каждый клиент договор о неразглашении, ведьмак уже давно оброс бы исками за «шарлатанство» или «оскорбления» от недовольных, кому он посоветовал обратиться к психологу, а не портить энергетику темными делишками. Конечно, такими были не все, встречались и порядочные, по-настоящему несчастные и обеспокоенные люди, те, для кого Влад был последним шансом, а не первым. И он помогал, каждым успешно решенным делом уверяя в правильности моего выбора.

За полтора месяца дом Яблоневых стал для меня почти родным. Тома буквально млела каждый раз, когда после долгих прогулок мы с ее сыном перешучивались на кухне, на скорую руку готовя себе перекус. Отмахиваясь от сына, настаивающего, что у нее наверняка есть свои дела, она подолгу болтала со мной о разных вещах, неподдельно интересуясь успехами в учебе, здоровьем мамы и не обижает ли меня Влад.

Если Тамара видела нас с Владом вместе, то моей маме этого и не требовалось, чтобы понять, почему я довольно улыбаюсь телефону или пришла с «прогулки» так поздно. Все чаще с ее стороны проскальзывали намеки на желание познакомиться с этим «волшебным Владом», способным разбудить меня в десять утра в субботу и не получить пяток угроз жестокой расправы в ответ.