Клятва ворона

Впереди ждал разговор с мамой, и этот факт не был таким неприятным и тянущим живот в доме у Яблонева, на его светлой кухне. Я почти забыла о нем с тех пор, как мы нашли кошачий тандем в сквере и началось расследование практикующих, а теперь… Незнание, что сказать маме, с чего начать и как себя вести, висело дамокловым мечом.

Он никуда не исчез и на подходе к дому. Открывая подъездную дверь, я чувствовала нервную дрожь, как в очереди сдающих экзамен. Правда, ни один, даже самый провальный ответ на экзамене нельзя было сравнить с предстоящими разборками из серии «дочки-матери».

Сделав пару глубоких вдохов перед дверью, настраиваясь, я проскрежетала ключом в замочной скважине, оказываясь в квартире и с ходу едва не наступая на пару мужских ботинок. Включив свет, я уставилась на кожаную куртку, свисающую с дверцы шкафа. Это еще что такое? В прихожей пахло дорогим одеколоном, от количества которого слезились глаза, в зале работал телевизор…

– Мам?

Разувшись и быстро скинув куртку на стул, я прошла в комнату, натыкаясь на высокого широкоплечего мужчину. Короткий ежик светлых волос, внимательный взгляд голубых глаз, улыбка с ямочкой.

– З-здравствуйте, – растерянно оглянулась я, не видя мамы.

– Здравствуй, Агата, верно? Я – Игнат, – продолжил улыбаться мужчина. – Пашу срочно вызвали на работу, что-то с офисом там случилось. Что же ты так, из дома сбегаешь, она очень переживает за тебя. Попросила приехать вчера…

Понятно. Пока мою группу поддержки составляли Влад и Тамара с Кельтом, мама позвонила собственной. И теперь эта поддержка решила почитать мне нравоучения.

Шумно выдохнув, я поморщилась, обрезав язык об обострившийся из-за полнолуния клык.

– Без обид, Игнат, но вы не очень в курсе ситуации, поэтому воздержитесь от нотаций, ладно? – наглее, чем планировала, высказала я, буквально чувствуя, как дог во мне вздыбила шерсть.

Богов ради, у меня и без того много проблем, чтобы еще расшаркиваться с поклонником-однодневкой. Я знала свою маму, и она избегала серьезных отношений с тех пор, как мне минуло десять. То, что Игнат сейчас в квартире – всего лишь стечение обстоятельств, что бы он там себе ни придумал.

– Конечно. Мне нравится твоя мама, и я просто не хочу, чтобы у нее было плохое настроение, – снова улыбнулся мужчина.

Темное ехидство во мне мигом придумало наиболее правдоподобную причину из «мира взрослых», из какого желания растут ноги у этой заботы. Игнат опустился на диван мамы снова, покосившись на часы, показывающие начало седьмого. Поведение мужчины по меньшей мере было странным. Будь я на его месте, быстренько бы ушла, попросив передать, что позвоню вечером или завтра. Впрочем, не всем дарована внутренняя этика. Похоже, он планировал еще и на ужин остаться или вовсе начать нас мирить.

Приподняв бровь, я молча вышла на кухню, попутно заходя в ванную, чтобы помыть руки и думая, что знакомство с «другом» в эти выходные не задалось не только у мамы. На кухне, набрав ее номер, я придерживала трубку плечом возле уха, наливая воду в чайник. Прошло семь гудков, и я добралась до холодильника, осматривая полки, заставленные вчерашними кулинарными шедеврами. Есть хотелось ужасно. Звонок закончился голосом диспетчера, и, смерив технику недовольным взглядом, я пару секунд всерьез раздумывала, не попросить ли Влада как-то соединить меня с мамой. Уж если практикующий умел блокировать чужие звонки собственными силами, то и заставить кого-либо заметить звонок для него тоже труда не составит. Я-то всегда знала, когда он хочет связаться со мной, и дело точно было не только в фамильярстве.

Не желая быть обвиненной в отсутствии гостеприимства, я все же вернулась в зал, заставая Игната за переключением каналов:

– Вам что-нибудь разогреть из еды? Или чай?

– Нет, спасибо, – покачал головой мамин ухажер. Чуть подумав, я прикинула, что ему где-то около сорока. На пальце не было ни обручального, ни следа от него, да и мама это посмотрела бы первым делом. Закоренелый холостяк.

– Ладно. – Я снова сбежала на кухню, чувствуя, что меня буквально вытесняют из собственной квартиры, а время поджимает. Предполагалось, что к восьми я уже буду подъезжать к Владу… Что такого могло случиться, чтобы маму выдернули в воскресенье, да еще и так надолго?

Разогрев себе отбивную с картошкой, я заварила чай и села за столешницу. Живот буквально сводило от голода. Набросившись на мясо, растворяясь во вкусовых ощущениях, я позволила себе позабыть обо всех тревогах. Однако дог думала иначе. Третий кусок встал поперек горла, когда мое обостренное, подхлестнутое близостью еды обоняние сработало на триста процентов из ста, улавливая все запахи квартиры.

Сквозь родные ароматы и одеколон гостя настойчиво пробивалось уже знакомое, встреченное ранее сочетание. Кожа и горчица. Я чуяла его прежде, в ночь полнолуния, подходя с Владом и Кельтом к воротам парка. Неизвестный мужчина долгое время стоял на пятачке, откуда виделся дом моего ведьмака, по словам практикующего, не испытывая никаких сильных эмоций.