Клятву сдержали

Григорий привез Пашу к нам в госпиталь. Когда я осмотрел ее, ужаснулся: все тело девочки было в свежих, кровоточащих рубцах. Несколько недель настойчивого лечения и заботливого ухода понадобилось нам с Марией, чтобы снова поставить девочку на ноги. Лечили мы ее лекарствами, которые готовили из самых различных целебных трав Полесья. Мария умела их готовить как никто другой.

Понемногу Паша стала поправляться, подниматься с постели, ходить. А вскоре даже стала помогать Марии выполнять ее обязанности медсестры. Она очень легко и, я бы сказал, как-то радостно перенимала у нее опыт, обучалась науке оказания первой помощи раненым.

Так неожиданно для самих себя мы заполучили еще одну медицинскую сестру. Паша стала санинструктором в отряде брата, куда вернулась после выздоровления.

Профессию медицинского работника Паша полюбила на всю жизнь. После войны она окончила в Бресте фельдшерскую школу и вот уже более 20 лет работает медицинской сестрой в Гомельском госпитале для инвалидов Великой Отечественной войны.

Мария постепенно становилась незаменимым помощником во всех моих врачебных делах. Постоянно присутствуя при операциях и перевязках, при обходах раненых и больных, она стала понимать меня с полуслова. Мария безропотно переносила все тяготы жены партизанского врача, которому иной раз приходилось значительно тяжелее, чем рядовому партизану.

Вырвавшись из блокады в районе деревни Тышкевичи, все мы едва держались на ногах. После нескольких бессонных ночей, нечеловеческого напряжения, которое перенес каждый, все мы мечтали об одном — поскорее добраться до какого-нибудь укромного уголка, отдохнуть, отоспаться. Об этой долгожданной минуте отдыха мечтали и мы с Марией. Но едва добрались до хаты, которую нам отвели, как заявился комбриг. Был он взволнован и расстроен.

— Ибрагим Леонидович, нужна твоя срочная помощь! — обратился он ко мне. — Только что в лесу на мине подорвался 14-летний мальчик. Кроме тебя, никого из врачей поблизости нет…

Превозмогая страшную усталость, я поднялся, стал одеваться. Ни слова не говоря, начала собираться в путь и Мария. Она деловито укладывала в санитарную сумку все, что осталось у нас от хирургического инструмента и медикаментов: большую часть всего этого мы утеряли ночью, когда перебирались через канал.

— Ты куда? — удивился я. — Отдыхай! Ведь едва на ногах стоишь…

— Как же ты без меня, — просто и спокойно ответила Мария. — Нет уж, лучше вместе.

Мы пошли вдвоем.

Мальчик был жив, но находился в крайне тяжелом состоянии. На уровне средней трети левой голени типичная травматическая ампутация: нога висит на одной коже, из раны торчат открытые концы обеих костей голени, разрушен сосудисто-нервный пучок. Выше раны наложен примитивный жгут. Общее состояние мальчика плохое: резкая бледность, связанная с большой потерей крови, тело покрыто холодным потом. Пульс хотя и ритмичный, но очень слабого наполнения.

Мы с женой переглянулись: необходима срочная операция. Но как и чем ее делать? Наркоза нет, ампутационная пила наша, шелк, хирургические иглы — все это было в ящике, который покоится где-то на дне канала.

— Надо что-то придумать, Ибрагим, — вполголоса проговорила Мария. Если мы сейчас же не сделаем ампутацию, мальчик погибнет.

Я понимал это не хуже ее.

— У вас есть какая-нибудь пила? — обратился я к хозяйке дома.

Она выбежала в сени, вскоре вернулась и протянула мне самую обычную садовую ножовку.

— Только такая.

— Давайте!

Я попросил хозяйку принести немного льняных ниток, иголку. Вместе с пилкой все это хорошенько прокипятил. Мария тем временем занималась раненым, готовила его к операции. В качестве обезболивающего решили использовать крепкий самогон, как делали уже не однажды.

И вот мальчик уснул. Я приступил к операции. Мария мне ассистировала и делала это, как всегда, умело.

Обработав самогоном и йодом операционное поле, обложил его прокипяченными простынями. Затем сделал круговой разрез кожи. Сосуды перевязал льняными нитками, а сохранившуюся ампулу новокаина использовал для обработки нерва перед его рассечением… После того как отпилил кости, на мышцы и кожу наложил временные швы, с наружной и внутренней поверхности вставил тонкие марлевые выпускники.

Мальчик был спасен. Уверен, что успехом этой операции я больше чем наполовину обязан Марии, ее квалифицированной помощи.

Наконец мы получили возможность немного отдохнуть после бессонных ночей блокады. Спать легли здесь же, в доме, где за пологом из старенького выцветшего ситца лежал раненый мальчик. Уснул я крепко, даже не слышал, как ночью Мария несколько раз поднималась, проверяла состояние раненого.