Клиника Сперанского

   В час он сходил домой, полакомился ледяной окрошкой, а вместо второго, то есть гуляша с вермишелью, которое по причине жары в организм не лезло, малость вздремнул. В два он уже был на работе.

   Между прочим, обормотов, блокирующих отходы в сторону улиц Кирова и Славы, уже не было, зато во дворе на тротуаре в тенечке стоял милицейский бело-голубой Форд, и в нем парились два репастых мента. Из новеньких, поди, Кислов их не знал. Это уже было маленько пограмотнее.

   Можно было, конечно, позвонить Новоселову, изобразить недоумение по поводу надзора, а заодно и провентилировать вопрос относительно Новикова, но Кислов решил всё-таки этого не делать. Разумеется, Макарыч будет врать, потом прицепится насчет Андрюхи почище бультерьера, он-то ведь знает, что в последние дни Кислов и Новиков контактировали, будет настаивать на встрече. Зачем активизировать дурака?

   В шестнадцать неожиданно вызвал шеф - потомственный чекист Юрий Филиппович Налейкин, дослужившийся на Лубянке до полковника, но чем-то там крупно проштрафившийся и получивший под зад коленом. Сам он про гешефт с коленом умалчивал, отделывался басенками про тягу к малой родине, к родным могилкам, однако, согласитесь, не каждый добровольно оставит Москву, переехав в патриархальную Пензу. То есть, бежал Юрий Филиппович в родной городишко от какого-то крупного позора.

   Тем не менее, вес он имел огромный, Загрицын его побаивался, а губернатор уважительно жал ему руку.

   Налейкину не было еще пятидесяти, но массивность, большой живот, седые волосы и клочкастые, никогда не причесываемые брови делали его старше.

   - Садись, - сказал Налейкин, как только Кислов вошел. - Ну, что у тебя, Игорек, с этим Новиковым?

   Игорь сел, пожал плечами.

   - Я слушаю, - напомнил Налейкин.

   - Ничего, - ответил Кислов. - Работали вместе.

   - Не знаешь, куда он подевался? - как бы между делом спросил Налейкин.

   В сторону Кислова он не смотрел, перебирал бумаги на столе.

   - Да Бог его знает, Юрий Филиппович.

   - А то бы помог Новоселову-то, - сказал Налейкин. А, Игорек? Или друзей не сдают?

   - Каких друзей? - удивился Кислов.

   - Ладно, - Налейкин посмотрел на Игоря. Взгляд у него из-под этих лохматых бровей был ужасный. Давил он своим взглядом, пронзал насквозь, хотя глаза вроде бы были голубые, выцветшие. Неожиданно улыбнувшись, Налейкин продолжил: - Так и запишем: Новиков тебе не друг и где он находится ты не знаешь. Верно?

   - Верно.

   Налейкин вдруг шарахнул кулачищем по столу и отрывисто пролаял:

   - Пули льешь? Лапшицу вешаешь? А вот Загрицын тебя возьмет за жабры да начнет сок жать. Как запоешь?

   - Так вы ж, Юрий Филиппович, в обиду не дадите, - вздохнув, ответил Кислов. - Чтоб мне лопнуть, если вру.

   Налейкин посопел, надел очки, еще больше его состарившие, и гнусаво произнес:

   - Не боись, не дам. Мне грамотные кадры нужны. Это я так, между нами. Ты же понимаешь?

   - Спасибо, Юрий Филиппович, - сказал Кислов.

   Стремительно вышел и столкнулся в коридоре с каким-то молодым квадратным типом, заехав ему головой в нос.

   Пробормотав: "Извините, не нарочно", - попытался прошмыгнуть мимо, но тип свободной рукой, другой он зажимал свою окровавленную носопырку, цапнул его за рубашку так, что где-то что-то затрещало, привлек к себе и прогундосил:

   - Не так быстро, юноша, не так быстро.

   Глупо вот так вот сцепиться с кем-то на работе да еще перед кабинетом шефа.

   - Вам нужно лечь, - пытаясь освободиться, сказал Кислов. Он не применял приемов, так как чувствовал свою вину. Действительно, вылетел, как угорелый. - Я знаю, где здесь топчанчик.

   - Топчанчик тебе самому понадобится, - заявил верзила, хлюпнув носом, и, наддавая тугим брюхом, погнал Игоря перед собой к выходу.

   Пришлось, увы, применить борцовский прием, который застал парня врасплох. Тяжеленный оказался, сволочь. Игорь почувствовал, что во время броска через плечо потянул спину. Не шибко, но потянул, и теперь с недельку придется поберечься.

   Парнюга впечатался хребтиной в линолеум. Игорь перешагнул его руку, вывернув её так, что еще чуть-чуть, и она выдернется с корнем. Квадратный проблеял что-то и закатил глазки.

   Произошло это неподалеку от кабинета Кислова. Дверь как от сквозняка приотворилась, потом медленно затворилась. Заливаете, ребята, таких сквозняков не бывает.

   Игорь просунул в дверь голову, аккуратно просунул, как учили, чтоб не спугнуть клиента, и получил страшенный боковой в челюсть, пославший его в нокаут...

   В гостинице, что вольготно раскинулась вдоль Москворецкой набережной, в шикарном трехкомнатном номер Новиков попристальнее рассмотрел Уханова. Тот, пожалуй, был похож на финна: выцветшие волосы и брови, невыразительное полноватое лицо со вздернутым носом - глазу зацепиться не за что, вот почему из отдельных фрагментов, зафиксированных мозгом, никак не складывался цельный образ (таких людей трудно запомнить), но при этом он был умен и не без юмора.

   Категорически отказавшись от помощи Новикова и усадив его в гостиной, он носил из холодильника еду, деловито резал рыбу, сыр, колбасу, открывал прозрачные коробочки с салатами и одновременно вел с Андреем беседу.