Клинки кардинала

– Наша вина не может быть установлена до тех пор, пока Лёлю не придет в себя, – невозмутимо возразил де Бреку. – Ночной Дозор полагается лишь на слова Ля Мюрэна, который утверждает, что оборотень первым напал сразу на четверых патрульных. Я склонен усомниться в его словах, поскольку в момент нашего появления все они были живы-здоровы. В отличие, кстати, от вервольфа. Уверяю вас, ваша светлость, напади он первым – у нас с Беатрис было бы по крайней мере на одного противника меньше. Когда Лёлю поправится настолько, что сможет подтвердить или опровергнуть слова дозорного, тогда мы и вернемся к этому вопросу еще раз. Но до того момента я не намерен выдавать Пресветлому своего человека и уж тем более не собираюсь сам отправляться в казармы Ночного Дозора с повинной.

– Вас объявят вне закона! – кипел глава Дневного Дозора. – Дьявольщина! На вас начнут охоту!

– Не объявят, – спокойно ответил де Бреку. – Вы сами только что сказали, что каждый Иной на счету. Отряжать людей для моей поимки глупо – у Дозоров есть куда более важные дела. Ну и потом, подумайте, герцог: я и Беатрис – это два дополнительных телохранителя, причем, как вы изволите знать, не самые худшие бойцы на этом свете. Во время церемонии благодаря нам вы будете оставаться в спокойствии относительно защиты Ришелье; сами же мы всегда будем готовы поспешить на помощь вашим людям, если возникнет такая необходимость. Осмелюсь напомнить недавние события в Лувре…

Претемный поморщился и кивнул:

– Вы правы, сударь, в тот раз только ваше присутствие уберегло нас от настоящих неприятностей. Но та ваша услуга – не индульгенция! Вы выступили на нашей стороне – мы сполна расплатились с вами.

– А я и не предлагаю вам чувствовать себя обязанным, – пожал плечами де Бреку. – Я лишь напоминаю, каким полезным умею быть, если меня не держать под замком и не грозить мне арестом моих людей.

Претемный сделал круг по кабинету и вернулся к столу. Некоторое время он молчал и барабанил пальцами по фолианту в переплете из человеческой кожи, затем сдался:

– Хорошо. Что вы предлагаете?

– Двое моих людей серьезно ранены, один из них до сих пор не пришел в сознание. Они сейчас в своих комнатах в «Лилии и кресте», под надзором нанятого мною Темного знахаря. Если вам достаточно моего слова, я обещаю, что они не покинут гостиницу до тех пор, пока мы окончательно не разберемся с произошедшим. Но было бы куда надежнее, если бы приглядывать за ними могли лекари Дневного Дозора – я слышал, они лучшие в своем деле. С вашего дозволения, я бы приказал перевезти своих несчастных друзей в лазарет при казарме вашей гвардии. Комнаты в лазарете и все необходимые процедуры, разумеется, будут оплачены. Заодно вы с чистой совестью сможете сказать Пресветлому, что ваши люди бдительно стерегут подозреваемых и доставят их для суда, буде такой состоится, вскоре после церемонии венчания.

– А вы хитрец, де Бреку! – похвалил Претемный, как будто это и в самом деле была гениальная головоломная интрига. – А что прикажете делать с Рошфором?

– О, тут мне трудно что-либо сказать вашей светлости, поскольку виконт – человек господина кардинала, а не мой. Он пришел на помощь, видя, что его знакомые попали в затруднительное положение, – но это и есть вся его вина.

– Видел он гораздо больше, чем вы пытаетесь сейчас представить, – недовольным тоном заметил коннетабль. – Ночной Дозор настаивает на вмешательстве, дабы очистить его память от ненужных воспоминаний и образов. Но платить за это вмешательство вынуждены будем мы, и пусть плата сия не так велика, мне бы не хотелось идти на уступки. Светлые и так начали позволять себе слишком много! А ведь еще вчера этот город практически принадлежал нам, Темным!

Под вчерашним днем глава Дневного Дозора подразумевал куда более ранние времена. Безраздельное правление Кончини, фаворита Марии Медичи, и позднее – де Люиня, фаворита Людовика XIII, привело к тому, что на протяжении полутора десятков лет Темным в Париже жилось комфортнее, нежели их извечным противникам. С появлением у власти Ришелье многое поменялось – и при дворе, и в жизни вельмож, и даже в делах обычных буржуа.

– Я бы осмелился рекомендовать вам не идти на поводу у Светлых, – сделав вид, что всерьез размышляет над вопросом, проговорил наконец де Бреку. – Сегодня они вмешиваются в память конюшего его высокопреосвященства, завтра захотят вмешаться в сознание камердинера его величества, а послезавтра потребуют изгнать синьора Лепорелло и прочих магов, которых привечает парижская знать и в первую очередь – королева-мать. А если исчезнет трепет обычных людей перед черной магией – исчезнет и всяческое уважение обычных Иных к Дневному Дозору и его главе.

Претемный с негодованием выпучил глаза.