Клинки Керитона. Трилогия (СИ)

   Левое плечо и рука седовласого дёргались, совершая странные пассы: то плавно двигаясь вперёд, то рывком возвращаясь в исходное положение. Они словно были частью сложнейшей заводной игрушки (творением феаских мастеров, что Тэйд некогда видел в Кодлау на ярмарке), внутри которой что-то поломалось: не то зубчик дииоровой шестерни, не то фиксировавший положение язычок. Пружина же, как ей и было до?лжно, раз за разом тянула руку седовласого обратно.

   Его спутники, наоборот, чувствовали себя прекрасно: буравили Тэйда взглядом молочно-белых глаз и, натягивая до предела цепи, рвались вперёд, взрывая под собой землю.

   Томительное чувство неотвратимости происходившего и сопровождавшего его страха навалилось на Тэйда.

   "Хорбутовы дети!" -- мысленно ужаснулся он, отталкиваясь от земли ногами, в попытке отползти от зловещей троицы как можно дальше.

   Ему хотелось забиться в угол, стать невидимым, раствориться в темноте, исчезнуть, наконец, банально, провалиться под землю. Сердце его от страха упало на самое дно желудка.

   "Кто они? Почему не застыли, как остальные? Они же меня видят! -- подумал он сквозь панику, понимая -- именно сейчас что-то еле уловимо менялось вокруг него: снова подул ветер, разметав причёску седовласого, ярко вспыхнул костёр, дрожавшее пламя лизнуло темноту. -- Будь он неладен, этот Кейнэйский орех! -- чудо-зёрнышки уже не казались Тэйду панацеей от всех бед и напастей. -- Откуда они вообще взялись? Кто их нам передал? Не надо было быть таким легковерным. А что если всё это подстроено, чтобы заманить меня в лапы этих чудовищ?"

   Страшно было и подумать такое. Но не это, как ни странно, беспокоило его сейчас больше всего, а то, что он, кажется, знал, что это за существа...

   Мысли перенесли его назад в прошлое, через видения и преследовавшие его во время Всплесков кошмары.

   ...Его приёмный отец -- Маан са Раву -- с задумчивым видом сидевший на краю скамьи, и зеленогубая (если бы не изуродованный рот) старуха кану по имени Райза, причёсывавшая растрёпанные, похожие на солому волосы, одетая в серый шерстяной балахон и бубнившая что-то себе под нос. Он, маленький шестилетний мальчик, сидевший в тёмном углу, если в жилище, находившегося внутри огромного дубового ствола, могут быть углы.

   Он видел, как Райза подняла голову и кривая улыбка заскользила по её изуродованному лицу, слышал, как она что-то говорила отцу, а тот удручённо кивал в ответ.

   -- Это трудно объяснить, -- Райза покачала головой и повернулась.

   На Тэйда уставились выпученные глаза старухи, утонувшие между тяжёлыми веками, скреплёнными с кожей на скулах и бровях золотыми скобами. Рот отсутствовал вовсе -- кривая зелёная линия зарубцевавшегося шрама прорезала лицо под носом. Он невольно отпрянул. Старуха же продолжила без видимого смущения:

   -- Уино наполняет твоё тело точно так же, как кровь наполняет тело обычного человека. Ты будешь всё время испытывать страх и балансировать на грани смерти.

   Слова лились, будто из ниоткуда...

   ...Тэйд каждый раз, когда вспоминал эту картину, а вспоминал он её часто, не мог понять, слышал ли он тогда голос Райзы, или он попросту звучал у него в голове...

   Старуха замолчала, а Маан, спустя некоторое время, проговорил тихо:

   -- Понимаю.

   -- Ты не понимаешь! -- воскликнула Райза, и голос её прокатился по стволу гулким эхом. -- Ты не экриал и не можешь этого понять. Ты не поймёшь, даже если побываешь в его шкуре. Этого нельзя понять вот так: осмысливая, сравнивая, предполагая. С этим надо родиться. А потом, при чём здесь, собственно, ты? Это должно быть понятно ему.

   Маан снова заговорил и голос его дрожал:

   -- Не ори! Скажи, что делать?

   Вызов и ужас прозвучали в голосе сиурта, но Райза не ответила на вопрос, лишь спросила:

   -- Ему уже лучше?

   -- Да.

   -- Всё не так плохо, раз он пережил первый Всплеск.

   Внезапно вспыхнувшее пламя сильно подбавило света, и Тэйда поразили удивительные метаморфозы, произошедшие со старухой: линии и шрамы очертились, придав её лицу выразительность смертельно больного человека. Покрытые тиу руки казались столь костлявыми и старыми в красных отблесках света, что походили на руки мертвеца.

   Маан нервно облизал губы:

   -- Да, милостью Великих, всё не так плохо.

   Райза вздохнула и набросила на плечи свой заплатанный, весь в пятнах платок.

   -- Да, это была милость Великих, -- спокойно произнесла она. -- По крайней мере, в том смысле, который обычно подразумевается. Ты, как и я, прекрасно знаешь, к чему это приводит. Всплески почти неизменно заканчиваются смертью или... -- она помолчала. -- Ты помнишь те листки из книги, что я показывала тебе?

   Отец кивнул.

   -- Помнишь, чем для экриал заканчивается непрерывная и постоянно возрастающая череда Всплесков?

   Вместо ответа, Маан уронил голову в ладони.

   -- Иногда смерть является для них лучшим исходом. Ты решил по-другому... Что же, это твоё право. Он вырастет и спросит за всё с тебя. Найдёшь, что сказать ему? -- и, не дожидаясь ответа сиурта, позвала: -- Подойди ко мне, мальчик, -- Райза упорно отказывалась называть Тэйда по имени. -- Клегка! -- крикнула она. -- Клегка, милая, принеси мне книгу Рау'Сала.